Текст 177
Среда,
день отдыха
Каждую
среду Иисус и
его апостолы
имели обыкновение
отдыхать от
своих
трудов, если
деятельность
по обучению
народа не
препятствовала
этому. В эту
среду они
позавтракали
несколько
позже
обычного, и в
лагере
воцарилась
зловещая
тишина; во
время
первой
половины
этой
утренней
трапезы говорили
мало.
Наконец,
Иисус
сказал: "Я
желаю, чтобы
сегодня вы
отдохнули. Не
спеша,
обдумайте
все, что
происходило
со времени нашего
прихода в
Иерусалим,
и
размышляйте
о том, что
скоро предстоит,
о том,
что я
ясно вам
рассказал.
Непременно
старайтесь,
чтобы ваши
жизни
были
исполнены
истины и
чтобы с каждым
днем в вас
росла
благодать."
После
завтрака
Учитель
сообщил
Андрею, что в
этот день
намерен
отсутствовать,
и предложил,
чтобы
апостолам
было позволено
проводить
время по их
собственному
усмотрению, с
той
оговоркой,
что ни
при каких
обстоятельствах
они не должны
входить в
ворота
Иерусалима.
Когда
Иисус в
одиночестве
собрался
отправиться
в горы, Давид
Зеведеев
обратился к
нему со
словами: "Ты хорошо
знаешь,
Учитель,
что Фарисеи и
правители
стремятся
уничтожить
тебя, и
все же
собираешься
один
отправиться
в горы.
Безрассудно
так
поступать;
поэтому я
пошлю с тобой
троих людей,
хорошо
подготовленных
для того,
чтобы
следить, как
бы с тобой не
случилась
какая-нибудь
беда." Иисус
посмотрел на
троих хорошо
вооруженных
дюжих
Галилеян и
сказал Давиду:
"Ты
действуешь
из
лучших
побуждений,
но ты
впадаешь в
заблуждение -
ты не можешь
понять,
что Сыну
Человеческому
не нужна ничья
защита. Ни
один
человек
не поднимет
на меня руку
вплоть до
того часа,
когда я
буду
готов отдать
свою жизнь в
соответствии
с волей моего
Отца.
Эти люди
не могут
сопровождать
меня. Я желаю
пойти один,
чтобы
мне можно
было
пообщаться с
Отцом."
Услышав
эти слова,
Давид и его
вооруженные стражи
удалились; но
как
только Иисус
отправился
один, к нему
подошел
Иоанн Марк с
небольшой
корзиной с
пищей и водой
и высказал
мысль, что
если он
намеревается
отсутствовать
весь день, то может
вдруг
проголодаться.
Учитель
благосклонно
улыбнулся
Иоанну и
протянул
руку за
корзиной.
1. Один
день наедине
с Богом
Когда
Иисус
собрался уже
взять
корзину с едой
из рук у
Иоанна,
молодой
человек
отважился
сказать: "Но,
Учитель, ты
можешь
поставить
корзину на
землю,
отвернуться,
пока
молишься, и
уйти
без нее.
Кроме того,
если бы я
пошел с тобой
и понес еду,
то
тебе было
бы удобнее
молиться, а я
точно буду
хранить
молчание.
Я не буду
задавать
никаких
вопросов и
побуду возле
корзины,
когда ты
уйдешь один
молиться."
Произнося
эту речь,
смелость
которой удивила
некоторых из
находившихся
поблизости
слушателей,
Иоанн
позволил
себе не
отпускать
корзину. Так
они и стояли,
Иоанн и
Иисус, оба
держась
за
корзину.
Вскоре
Учитель
отпустил и,
глядя на
юношу,
сказал:
"Поскольку
ты всем
сердцем
страстно
желаешь
пойти со
мной, тебе
не будет
отказано в
этом. Мы
отправимся
вдвоем и хорошо
пообщаемся.
Ты можешь
задать мне
любой вопрос,
который
появится
у тебя в
сердце, и мы
будем
ободрять и
утешать друг
друга. C
начала ты
можешь нести
еду, а когда
устанешь, то
я помогу
тебе.
Пойдем со
мной."
В тот
вечер Иисус
вернулся в
лагерь лишь
после заката.
Учитель
провел
этот
последний
спокойный
день на земле,
общаясь с
этим
жаждущим
истины
юношей и
разговаривая
со своим
Райским
Отцом. Это
событие
стало
известно на
небе как
"день, проведенный
молодым
человеком
в горах с
Богом". Этот
случай вовеки
являет
пример
готовности
Творца
по-братски
общаться с творением.
Даже юноша,
если
его
сердце
действительно
исполнено
верховного
желания,
может
удостоиться
внимания
Бога
вселенной и
наслаждаться
исполненным
любви
общением с
ним,
наяву
испытать
незабываемый
восторг от
пребывания в
горах
наедине
с Богом,
причем целый
день. Таков
был уникальный
опыт Иоанна
Марка в
эту среду
в горах
Иудеи.
Иисус
много
общался с
Иоанном,
свободно беседовал
о делах мира
этого и
следующего.
Иоанн
рассказал
Иисусу, как
сильно он
сожалеет о
том, что
ему
недостаточно
много лет,
чтобы быть
одним из
апостолов, и
выразил
свою
величайшую
признательность
за то, что с
момента их
первой
проповеди
на реке
Иордан возле
Иерихона ему
позволено
было всюду
следовать
с ними, за
исключением
путешествия
в Финикию.
Иисус
предостерег
юношу, чтобы
он не терял
присутствия
духа перед
лицом
надвигающихся
событий, и
заверил его,
что он станет
великим
вестником
царства.
Иоанн
Марк
испытывал
величайшее
волнение при
воспоминании
об этом дне,
проведенном
с Иисусом в
горах, но
никогда не
забывал о
последнем
указании
Учителя,
данном
непосредственно
перед возвращением
в
Гефсиманский
лагерь,
когда он
сказал: "Ну,
Иоанн, мы
хорошо
пообщались,
настоящий
день отдыха,
но смотри,
не
рассказывай
ни одному
человеку то, что
я рассказал
тебе." И
Иоанн
Марк никогда
не раскрывал
ничего из того,
что
происходило
в этот
день,
проведенный
им с Иисусом
в горах.
На
протяжении
немногих
оставшихся
часов земной
жизни Иисуса
Иоанн
Марк никогда
не позволял
Учителю
надолго
исчезать из
своего
поля зрения.
Юноша, таясь,
постоянно был
поблизости;
он
спал
только тогда,
когда спал
Иисус.
2. Ранний
период жизни
в семье
В этот
день в ходе
бесед с
Иоанном
Марком Иисус
уделил
немало
времени
сравнению их
опыта
раннего
детства и
последующего
отрочества.
Хотя
родители
Иоанна были
богаче, чем
родители
Иисуса,
многое в
их
отроческом
опыте было
очень сходно.
Иисус
рассказал
много
такого,
что помогло
Иоанну лучше
понять своих
родителей и
других
членов
семьи. Когда
юноша
спросил
Учителя, как
тот мог знать,
что он
окажется
"великим
вестником
царства", Иисус
сказал:
"Я знаю,
что ты
докажешь
свою
преданность
евангелию
царства,
потому
что я
могу
положиться
на твою
нынешнюю веру
и любовь,
когда эти
качества
основываются
на таком
воспитании,
которое ты
имел дома
в
детстве. Ты
вырос в
семье, где
родители испытывают
друг к
другу
искреннюю
любовь, и
поэтому не
стал объектом
чрезмерной
любви,
которая
может вести к
неоправданному
возвеличиванию
и
преувеличенному
представлению
о
собственной
значимости. И
твоя
личность
не
подверглась
пагубной
деформации
вследствие
не имеющих
никакого
отношения к
любви уловок
соперничающих
друг с другом
родителей
для
завоевания
твоего
доверия и
привязанности.
Ты имел такую
родительскую
любовь,
которая
воспитывает
достойную
похвалы уверенность
в себе и
вырабатывает
нормальное
чувство защищенности.
Но еще тебе
повезло,
что твоим
родителям
была присуща мудрость,
наряду с
любовью;
и именно
мудрость
побудила их
воздерживаться
от
большинства
форм
потворства
слабостям и
от многих
наслаждений,
которые
оказываются
доступными
благодаря
богатству, а
вместо этого
они
отправили
тебя
учиться в
синагогальную
школу вместе
с твоими
окрестными
сверстниками,
а также
способствовали
тому, чтобы
ты учился
жить в этом
мире,
позволяя
тебе
получать
собственный
опыт. Ты
пришел со
своим другом
Амосом к
Иордану, где
мы
проповедовали,
а ученики
Иоанна
крестили. Вы
оба
желали пойти
с нами. Когда
ты вернулся в
Иерусалим,
твои
родители
дали
согласие;
родители
Амоса
отказали ему;
они так
сильно
любили
своего
сына, что
отказали ему
в получении того
благословенного
опыта,
который
получил ты,
даже того,
который ты имеешь
сегодня.
Амос мог бы
присоединиться
к нам, сбежав
из дома, но
поступив
так, он
причинил бы
боль чувству
любви и
пожертвовал
бы
преданностью.
Даже если
такой образ
действий был
бы разумным,
пришлось
бы
заплатить
огромной
ценой за
опыт, независимость
и свободу.
Мудрые
родители,
такие, как
твои,
стараются,
чтобы их
детям не
приходилось
причинять
боль чувству
любви или
подавлять
преданность
ради того,
чтобы,
повзрослев и
достигнув
твоего возраста,
обрести
независимость
и
наслаждаться
живительной
свободой.
Любовь,
Иоанн, это
верховная
реальность
вселенной,
когда она
исходит от
премудрых,
но в том виде,
в каком она
проявляется
в опыте
смертных
родителей,
это опасное и
зачастую
полуэгоистичное
чувство.
Когда ты
вступишь
в брак и
будешь иметь
собственных
детей,
которых
предстоит
воспитывать,
убедись, что
твоя любовь
руководствуется
мудростью и
направляется
разумом.
"Твой друг
Амос верит в
это
евангелие
царства так же
твердо, как
и ты, но я
не могу
полностью
положиться
на него; я не
могу с
уверенностью
знать, что он
будет делать
в последующие
годы. Его
домашняя
жизнь в
детстве была
не той, которая
может
воспитать
абсолютно
надежного
человека.
Амос слишком
похож на одного
из
апостолов,
не
получившего
нормального,
исполненного
любви и
мудрого
домашнего
воспитания.
Вся твоя последующая
жизнь будет
более
счастливой и
предсказуемой,
потому что ты
провел свои
первые
восемь лет в
нормальной
семье, где
жизнь была
хорошо
упорядочена.
Ты имеешь
сильный и
твердый характер
потому, что
ты
вырос в
доме, где
господствовала
любовь и царила
мудрость.
Подобное
воспитание в
детстве
вырабатывает
тот тип
преданности,
который
дает мне
убеждение, что
ты до конца
будешь идти
тем путем, на
который
ступил."
Больше
часа Иисус и
Иоанн
продолжали
обсуждение
семейной
жизни.
Далее
Учитель
объяснил
Иоанну, что
все ранние
интеллектуальные,
общественные,
моральные и
даже
духовные представления
ребенка
полностью
зависят от
его
родителей и
связанной с
ними
семейной
жизни,
поскольку
семья
олицетворяет
для маленького
ребенка все,
что он
может
поначалу
узнать об
отношениях
как
человеческих,
так
и
божественных.
Ребенок
должен
извлекать свои
первые
впечатления
о вселенной
из
материнской
заботы, его
первые понятия
о небесном
Отце
полностью
зависят от
отца земного.
Последующая
жизнь
ребенка
бывает
счастливой
или
несчастной,
легкой или
тяжелой в
зависимости
от
ментальной и
эмоциональной
жизни в
детстве,
которая
обусловлена
этими
социальными
и духовными
отношениями
в
семье. То,
что
происходит в
течение
первых нескольких
лет
существования,
оказывает
огромное
влияние на
всю жизнь
человека
в
посмертии.
По нашему
искреннему
убеждению,
евангелие
учения
Иисуса,
основанного
на отношениях
отца и
ребенка, едва
ли получит
повсеместное
признание во
всем мире до
тех пор, пока
семейная
жизнь
современных
цивилизованных
народов не
исполнится
большей
любви и
мудрости.
Несмотря на
то, что
родители
двадцатого
века
имеют
больше
знаний и ближе
стоят к
пониманию
истины, как
сделать
семью
совершеннее
и
облагородить
семейную
жизнь,
остается
факт, что
очень
немногие
семьи так же
хороши для
воспитания
мальчиков и
девочек, как
семья Иисуса
в Галилее и
семья
Иоанна Марка
в Иудее, хотя
принятие евангелия
Иисуса
немедленно
влечет
улучшение
семейной жизни.
Исполненная
любви
жизнь
разумной
семьи и
искренняя
преданность
истинной
религии
оказывают
глубокое
обоюдное
воздействие
друг на
друга. Такая
семейная
жизнь
укрепляет
религию, а
истинная
религия
всегда
прославляла
семью.
Правда, в
современных,
лучше
организованных
семьях
фактически
исчезло
многое из
того
достойного
порицания,
что
оказывало
тормозящее
воздействие,
и других
сковывающих
черт этих
еврейских
семей
прошлого.
Безусловно,
стало больше
непосредственной
свободы и
гораздо
больше
личной
независимости,
но эта
свобода не
сдерживается
любовью, не
мотивируется
преданностью
и не
направляется
разумной
дисциплиной,
диктуемой
мудростью.
Пока мы
учим
ребенка
молиться:
"Отче наш,
сущий на небесах",
на всех
земных
отцах лежит
громадная
ответственность
- жить и
организовывать
семейную
жизнь так,
чтобы слово отец
становилось
бережно
хранимым в
умах и сердцах
всех
подрастающих
детей.
3. Днем в
лагере
Апостолы
провели
большую
часть этого
дня, прогуливаясь
по
Масличной
горе и
беседуя с
учениками,
которые пребывали
в этом
же
лагере, но
вскоре после
полудня они
стали
испытывать
сильное
желание,
чтобы Иисус
вернулся.
Время шло, и они
все больше
начинали
тревожиться
за его
безопасность;
без него они
чувствовали
себя невыразимо
одинокими.
Весь день
было много
споров,
следовало ли
отпускать
Учителя в горы
одного в
сопровождении
лишь
мальчика-посыльного.
Хотя эти свои
мысли
никто
открыто не
выражал,
среди них не
было ни
одного, за
исключением
Иуды
Искариота,
кто не желал
бы сам быть
на месте
Иоанна
Марка.
Примерно
в середине
дня Нафанаил
произнес
перед
полудюжиной
апостолов
и примерно
столькими же
учениками
речь о
"Верховном
желании",
которая
заканчивалась
так:"Плохо то,
что
большинство
из нас
нерешительны.
Мы любим
Учителя не
так, как он
любит нас.
Если
бы все мы
захотели
пойти с ним
так же сильно,
как захотел
этого Иоанн
Марк, он,
непременно,
взял бы нас
всех. Мы просто
стояли рядом,
а в
это время
к Учителю
приблизился
юноша и протянул
ему корзину,
но когда
Учитель
взялся за
нее, юноша ее
не отпустил.
Так что
Учитель
оставил
нас здесь
и отправился
в горы с
корзиной и юношей,
вот и все."
Около
четырех
часов к
Давиду
Зеведееву прибыли
гонцы и
принесли
ему весть
от его матери
из Вифсаиды и
от матери
Иисуса. За
несколько
дней до этого
Давид решил,
что
первосвященники
и
правители
убьют Иисуса.
Давид знал,
что они полны
решимости
уничтожить
Учителя, и
был почти
убежден, что
Иисус не
воспользуется
своей
божественной
силой для
своего
спасения и не
позволит
своим
последователям
применить
силу для его
защиты.
Придя к
этим выводам,
он без
промедления
отправил
вестника к
своей
матери,
призывая ее
немедленно
прибыть в
Иерусалим и
привести
Марию, мать
Иисуса, и
всех членов его
семьи.
Мать
Давида
поступила
так, как
просил ее сын,
и теперь
гонцы
вернулись
к Давиду с
известием о
том, что его
мать и вся
семья
Иисуса
находятся на
пути к
Иерусалиму и
должны
прибыть
завтра
поздно
вечером или
послезавтра
очень рано
утром.
Поскольку
Давид
сделал
это по
собственной
инициативе,
то счел за
лучшее хранить
все это в
тайне.
Поэтому он
никому не
рассказал,
что семья
Иисуса
находится на
пути к
Иерусалиму.
Вскоре
после
полудня в
лагерь
прибыли более
двадцати
греков,
встречавшихся
с Иисусом и
двенадцатью
апостолами в
доме у
Иосифа
Аримафейского,
и Петр и Иоанн
несколько
часов
совещались
с ними. Эти
греки, по
крайней мере,
некоторые из
них,
были
весьма
искушенными
в знании
царства, поскольку
в
Александрии
их наставлял
Родан.
В тот
вечер,
вернувшись в
лагерь, Иисус
беседовал с
этими
греками и
дал бы этим
двадцати
грекам
посвящение
точно так же,
как дал
посвящение
семидесяти
вестникам, если
бы такой
образ
действий
не вызвал
беспокойства
среди его
апостолов и
многих из
его наиболее
видных
учеников.
Пока все
это
происходило
в лагере, в
Иерусалиме
первосвященники
и
старейшины
были
поражены тем,
что Иисус не
вернулся,
чтобы
снова
обратиться к
толпам.
Правда,
накануне,
уходя из
храма, он
сказал: "Я
оставляю вам
ваш дом
опустевшим."
Но они не
могли
понять,
почему он с
готовностью
отказался от
огромного
преимущества,
которое он
получил в
силу
дружелюбного
настроя
толп.
Хотя они
боялись, что
он вызовет
мятеж народа,
последние
слова
Учителя,
обращенные к
толпе, были
призывом
всеми
разумными
способами
поддерживать
согласие с
властью тех,
"кто сидят на
месте
Моисея." Но в
городе в этот
день все были
очень заняты,
поскольку
они
одновременно
готовились к Пасхе
и
разрабатывали
свои
планы
уничтожения
Иисуса.
В лагерь
приходило не
много людей,
поскольку
его
сооружение
тщательно
хранилось в
тайне всеми,
кто знали,
что Иисус
предполагал
оставаться
там вместо
того, чтобы
каждый вечер
уходить в
Вифанию.
4. Иуда и
первосвященники
Вскоре
после того,
как Иисус и
Иоанн Марк покинули
лагерь, Иуда
Искариот
исчез,
покинув
своих
собратьев, и вернулся
лишь в конце
дня. Этот
сбитый с
толку и
исполненный
недовольства
апостол,
несмотря
на
конкретную
просьбу
своего Учителя
воздерживаться
от
прихода в
Иерусалим,
спешно
отправился
на встречу с
врагами
Иисуса в
дом
первосвященника
Каиафы. Это было
неофициальное
собрание
Синедриона,
назначенное
на это утро в
начале
одиннадцатого.
Это
собрание
было созвано
для того,
чтобы обсудить
характер
обвинений,
которые
предстояло
выдвинуть
против Иисуса,
и решить,
какую
процедуру
применить
для передачи
его римским
властям с
целью
обеспечить
необходимое
светское
утверждение
смертного
приговора,
который они
ему
уже
вынесли.
Накануне
Иуда поведал
некоторым
своим родственникам
и некоторым
Саддукеям
- друзьям
семьи его
отца свой вывод,
что хотя
Иисус и
был
мечтателем и
идеалистом,
имеющим наилучшие
намерения, но
он
не был
ожидаемым
спасителем
Израиля. Иуда
заявил, что
очень
хотел бы
найти
какой-нибудь
приличный
способ выйти
из всего
этого
движения. Его
друзья
льстиво
заверили его,
что
еврейские
правители
приветствовали
бы его выход
как
выдающееся
событие и
что ничто
не оказалось
бы для него
недосягаемым.
Они дали ему
понять,
что он
тотчас
получил бы от
Синедриона
высокие
почести и
смог бы,
наконец,
смыть пятно
от своей хоть
и вызванной
наилучшими
побуждениями,
но
"прискорбной
связи с
необразованными
Галилеянами."
Иуда не
мог вполне
поверить в
то, что
могущественные
деяния
Учителя
творятся
силой принца
дьяволов, но
теперь он был
полностью
убежден,
что Иисус
не
воспользуется
своей силой
для
возвышения
себя; он,
наконец,
пришел к
убеждению,
что Иисус
позволит
еврейским
правителям
уничтожить
себя, и для
него была
невыносимо
унизительной
мысль, что он
связал
себя с
движением,
которому
уготовано
поражение. Он
отказывался
мириться
с мыслью об
очевидной
неудаче. Он хорошо
понимал
твердый
характер
своего
Учителя и
остроту этого
величественного
и
милосердного
ума,
однако
испытывал
удовольствие
даже от
частичного
согласия с
предположением
одного из
своих
родственников
о том, что
Иисус, будучи
фанатиком,
имеющим
наилучшие
намерения, в действительности,
вероятно,
психически
нездоров; что
он всегда
производил
впечатление странного
и
непонятного
человека.
И теперь,
как никогда
раньше, Иуда
чувствовал,
что начинает
испытывать
непонятное
возмущение
из-за того,
что Иисус
никогда
не
назначал его
на более
почетный
пост. Все это
время он
ценил
предоставленную
ему честь
быть
апостольским
казначеем, но
теперь
стал
ощущать, что
его не ценят;
что его способности
не получают
признания.
Его вдруг
охватило
негодование
из-за того,
что Петр,
Иаков и
Иоанн имели
честь близко
общаться с
Иисусом, и,
направляясь
к дому
первосвященника,
он в большей
степени был
настроен
расквитаться
с Петром,
Иаковом и Иоанном,
нежели чем
поглощен
какими-то
мыслями об
измене
Иисусу. Но в
первую
очередь,
именно тогда
главное
место в его
уме начала
занимать новая
и всепоглощающая
мысль:
Он
отправился
получать для
себя почести,
и если
одновременно
с этим
можно еще
и
расквитаться
с теми, кто
вызвал величайшее
разочарование
в
его
жизни, то - тем
лучше. Он был
во власти ужасного
сочетания
смятения,
гордости,
отчаяния и
решимости.
Таким
образом,
должно быть
очевидно,
что не ради
денег
направлялся
Иуда в дом
Каиафы
договариваться
о предании
Иисуса.
Приблизившись
к дому
Каиафы, Иуда
пришел к окончательному
решению
покинуть
Иисуса и его
сподвижников
апостолов; и
решив,
таким
образом,
бросить дело
царства
небесного, он
вознамерился
обеспечить
себе как
можно больше
тех почестей
и славы,
которые,
как он
думал раньше,
впервые
связав себя с
Иисусом и
новым
евангелием
царства,
должны
когда-нибудь
выпасть на
его долю.
Всем
апостолам
когда-то было
присуще то же
честолюбие,
что и
Иуде, но
со временем
они
научились
восхищаться
истиной и
любить
Иисуса,
по крайней
мере, больше,
чем Иуда.
Изменника
представлял
Каиафе и
еврейским
правителям
его
двоюродный
брат, который
объяснил, что
Иуда, поняв свою
ошибку,
заключавшуюся
в том, что
позволил
ввести себя в
заблуждение
хитроумным
учением
Иисуса,
пришел к
выводу, что
желает
публично и
официально
отречься от
своей связи с
Галилеянином
и, в то же
время,
просить о
восстановлении
доверия и
братства со
стороны
иудейских
собратьев.
Представляющий
Иуду человек
стал дальше
объяснять,
что Иуда
осознал,
что для мира
Израиля
будет лучше,
если Иисус
будет взят
под
стражу, и
что в знак
своего
сожаления об
участии в
таком
ошибочном
движении
и в
доказательство
искренности
своего
нынешнего
возврата к
учениям
Моисея он
пришел, чтобы
предложить
себя
Синедриону в
качестве
человека,
который
может помочь
начальнику
стражи,
имеющему
приказ об
аресте
Иисуса, тихо
взять его под
стражу и избежать,
таким
образом,
какой-либо
опасности
возникновения
смуты среди
толп или же
необходимости
отложить
этот арест до
конца Пасхи.
Закончив
говорить,
двоюродный
брат представил
Иуду, который
приблизился
к
первосвященнику
и сказал: "Я
сделаю все,
что
пообещал
мой
двоюродный
брат, но что
вы готовы мне
дать за эту
услугу?"
Иуда,
казалось, не
уловил
выражения
презрения и
даже
отвращения,
промелькнувшего
на лице жестокосердного
и
тщеславного
Каиафы; он
был слишком
озабочен
собственной
славой и
жаждой к
удовлетворению
своего
тщеславия.
И тогда
Каиафа
сказал,
свысока
глядя на
изменника: "Иуда,
иди к
начальнику
стражи и
договорись с
ним, как доставить
к нам твоего
Учителя
сегодня или
завтра
вечером, а
когда он
будет предан
тобой в
наши руки, ты
получишь
свою награду за
эту услугу."
Услышав
это, Иуда
удалился от
первосвященников
и правителей
и
стал
совещаться с
начальником
храмовой стражи
относительно
того,
каким
образом
схватить
Иисуса. Иуда
знал, что
Иисуса тогда
не
было в
лагере, и
понятия не
имел, когда
он вернется в
этот
вечер,
так что они
решили
схватить
Иисуса на
следующий
вечер (в
четверг),
когда жители
Иерусалима и
все прибывшие
паломники
лягут спать.
Иуда
вернулся в
лагерь к
своим
сподвижникам,
опьяненный
мыслями
о величии
и славе,
которых он не
имел в течение
долгих дней.
В
свое
время он присоединился
к Иисусу в
надежде
стать когда-
нибудь
великим
человеком в
новом
царстве. В
конце концов,
он
понял,
что не будет
никакого
нового
царства в том
виде, как он
ожидал.
Но его
радовало то,
что он
оказался достаточно
прозорливым
чтобы
променять
свое разочарование
из-за
невозможности
обрести
славу в
ожидаемом
новом
царстве на
немедленное
приобретение
славы и
награды при
старом строе,
который, как
он теперь
полагал,
уцелеет и
который, как
он был
уверен,
уничтожит
Иисуса и все
то, за
что тот
выступал. В конечном
счете, что
касается
сознательных
мотивов,
то предание
Иисуса Иудой
было трусливым
поступком
эгоистичного
перебежчика,
имеющего в
мыслях лишь
собственную
безопасность
и
прославление,
невзирая на последствия
его
поведения
для
его
Учителя и его
бывших
сподвижников.
Но все
это было не
ново. Иуде
давно было
присуще это
нарочитое,
упорное,
эгоистичное
и
мстительное
сознание,
побуждающее
его
постоянно
строить в уме
и лелеять в
сердце эти
злые и
пагубные
желания
мести и
предательства.
Иисус любил
Иуду точно
так же,
как и
других
апостолов, и
доверял ему
так же, как и
другим, но
Иуда в
ответ не смог
развить в
себе истинное
доверие и не
испытывал
искренней
любви. И
насколько
опасным может
стать
честолюбие,
когда оно
целиком
связано со
своекорыстием
и верховно
движимо
гнетущим и
давно
таимым
чувством
мести! Какой
разрушительной
силой
оказывается
разочарование
в жизни тех
неумных
людей, которые,
будучи
прикованы
взглядом
к теневым и
мимолетным
соблазнам
времени,
закрывают
глаза на
высшие и
более
подлинные
непреходящие
достижения
вечных
миров
божественных
ценностей и
истинных духовных
реальностей.
Иуда
умом
страстно
желал
мирской
славы и постепенно
полюбил это
желание
всем
сердцем;
другие
апостолы
умом также жаждали
этой же
самой
мирской
славы, но
сердцем они
любили
Иисуса и
прикладывали
все
усилия
для того,
чтобы
научиться
любить те истины,
которым он их
учил.
Еще с тех
пор, как Ирод
обезглавил
Иоанна Крестителя,
Иуда
подсознательно
был
критически
настроен по
отношению к
Иисусу,
хотя в
это время он
этого не осознавал.
В глубине
души Иуда
всегда
возмущался
тем, что
Иисус не спас
Иоанна. Не
следует
забывать,
что прежде,
чем стать
последователем
Иисуса, Иуда
был
учеником
Иоанна. И все
эти
накапливавшиеся
человеческие
обиды и
горькие
разочарования,
которые Иуда
копил в душе
и окрашивал
ненавистью,
ясно
оформились в
подсознании
и готовы были
вылиться
и
полностью
захлестнуть
его теперь,
когда он
решился
изолировать
себя от
поддерживающего
влияния
своих собратьев
и,
одновременно,
открылся
для
воздействия
хитрых измышлений
и тонких
насмешек
врагов
Иисуса.
Каждый раз,
когда Иуда
позволял воспарить
своим
надеждам,
а Иисус
их рушил
какимнибудь
поступком или
словом, на
сердце Иуды
оставался
шрам от
горькой
обиды; и
поскольку
эти шрамы
множились,
вскоре
это
многократно
раненное
сердце
утратило
всякую истинную
привязанность
к тому, кто
был
источником этих
неприятных
переживаний
человека,
действующего
из лучших
побуждений,
но
трусливого и
эгоцентричного.
Иуда был
трусом, хотя
он и не
понимал
этого.
Соответственно,
он всегда был
склонен
приписывать
Иисусу трусость
в
качестве
мотива,
побуждавшего
его так часто
отказываться
от власти
или
славы, когда
они, явно,
были легко
досягаемы
для него. И
каждый
смертный
человек
прекрасно
знает, как
любовь, даже
будучи
некогда
истинной,
может в
результате
разочарований,
ревности и
постоянных
обид
превратиться
со временем в
настоящую
ненависть.
Наконец-то,
первосвященники
и старейшины могли
вздохнуть с
облегчением.
Им не
придется
хватать
Иисуса при
народе, а
союз с
изменником
Иудой
гарантирует,
что Иисус не
избежит их юрисдикции,
как это
много раз
удавалось
ему в
прошлом.
5.
Последний
вечер
общения
Поскольку
была среда, в
лагере был
вечер общения.
Учитель
пытался
приободрить
своих
удрученных
апостолов, но
это было
почти
невозможно.
Все они
начинали
понимать, что
надвигаются
тягостные
и
сокрушительные
события. Они
не смогли
повеселеть
даже
когда
Учитель стал
вспоминать
полные событий
годы их
исполненного
любви
общения.
Иисус
подробно
расспросил всех
апостолов об
их семьях
и, посмотрев
в сторону
Давида
Зеведеева,
спросил, не
имел ли
кто-нибудь
в последнее
время вестей
от его матери,
младшей
сестры или
других
членов семьи.
Давид
потупил
взгляд; он
боялся
отвечать.
В этот
раз Иисус
предупредил
своих последователей,
чтобы они
осторожно
относились к
поддержке
толпы. Он
вспомнил об
их опыте
в
Галилее,
когда
огромные
массы народа
с восторгом
следовали за
ними,
а потом
так же рьяно
обратились
против них и
вернулись к
своим
прежним
привычным
верованиям и
образу жизни.
И затем он
сказал:
"Итак, вы
не должны
обманываться
насчет огромных
толп, которые
слушали
нас в
храме и,
казалось,
поверили в
наши учения.
Эти толпы
слушают
истину и
верят в нее
лишь
поверхностно,
умом, но
немногие из
них дают
словам
дойти до
сердца и
пустить там
живые корни.
Когда
действительно
приходит
беда, нельзя
полагаться
на поддержку
тех, кто
знают
евангелие
только
умом и не
пережили его
сердцем. Когда
правители
евреев
достигнут
согласия
уничтожить
Сына Человеческого
и придут к
полному
единодушию,
вы увидите,
как толпа или
разбежится в
страхе, или
же
будет
стоять в
безмолвном
изумлении в
то время, как
эти
обезумевшие
и
ослепленные
правители
поведут на
казнь учителей
евангелия
истины. А
затем,
когда на вас
обрушатся
бедствия и преследования,
еще и другие,
питающие,
как вы
считали,
любовь к
истине,
рассеются, а
некоторые
отрекутся
от евангелия
и бросят вас.
Некоторые,
кто были
очень близки
нам, уже
приняли
решение уйти.
Сегодня вы отдыхали,
готовясь к
надвигающимся
на нас
временам.
Будьте же начеку
и молитесь,
чтобы
завтра вы
укрепились в
преддверии
близящихся
дней."
В лагере
царила
необъяснимо
напряженная атмосфера.
Появлялись и
исчезали
безмолвные
вестники,
общавшиеся
только с
Давидом
Зеведеевым.
До исхода
вечера
некоторые уже
знали, что
Лазарь
спешно
бежал из
Вифании. После
возвращения
в лагерь
Иоанн Марк
пребывал
в
многозначительном
молчании, несмотря
на то, что
провел
целый
день в
обществе
Учителя. Все
усилия склонить
его к беседе
лишь
ясно
показывали,
что Иисус
велел ему
ничего не
рассказывать.
Их пугало
даже хорошее настроение
Учителя и его
необычная
общительность.
Все они ясно
чувствовали
надвигающуюся
изоляцию,
которая,
как они
понимали,
вот-вот
обрушится на
них -
абсолютно
внезапно
и с ужасающей
неотвратимостью.
Они лишь
смутно
понимали,
что именно
предстоит, и
никто не
чувствовал в
себе
готовности
встретить
испытание.
Учитель весь
день
отсутствовал;
им ужасно
не хватало
его.
Вечером в
эту среду
состояние их
духа находилось
в самой
низшей
точке за
все время
вплоть до
часа смерти
их Учителя.
Хотя
следующий
день еще на
сутки
приближал
трагическую
пятницу, но
все же он
был с ними, и
тревожные
часы проходили
приятнее.
Близилась
полночь,
когда Иисус,
зная, что это
будет
последняя
ночь,
проведенная
вместе с его
избранной семьей
на земле,
сказал,
отправляя их
спать: "Ложитесь
спать, братья
мои, и да
будет мир
с вами, пока
мы не встанем
завтра и не
наступит еще
один день
для
исполнения
воли Отца и
испытания
радости от
сознания
того, что мы
его сыновья."