Текст 186
Перед
распятием
Когда
Иисус и его
обвинители
направились к
Ироду,
Учитель
повернулся
к апостолу
Иоанну и
сказал: "Иоанн,
ты больше
ничего
не можешь
сделать для
меня. Пойди к
моей матери и
приведи ее,
чтобы мы
увиделись с
ней прежде,
чем я умру."
Услышав эту
просьбу
Учителя,
Иоанн, хотя и
испытывал нежелание
оставлять
его
одного
среди врагов,
поспешил в
Вифанию, где
вся семья
Иисуса
собралась
и пребывала в
ожидании в
доме у Марфы
и Марии,
сестер
Лазаря,
которого
Иисус
воскресил из
мертвых.
Несколько
раз в течение
этого утра
вестники приносили
Марфе и
Марии
известия о
ходе суда над
Иисусом. Но семья
Иисуса
добралась
до Вифании
лишь за
несколько минут
до того, как
Иоанн
пришел
передать
пожелание
Иисуса
увидеться со
своей
матерью
прежде,
чем его предадут
смерти. После
того, как
Иоанн
Зеведеев
рассказал
им обо всем,
что
произошло с
момента
ареста
Иисуса в
полночь,
Мария, его
мать, тут же в
сопровождении
Иоанна
отправилась
повидать
своего
старшего сына.
К тому
времени,
когда
Мария и
Иоанн
добрались до города,
Иисус в
сопровождении
римских
солдат,
которые
должны были
его распять,
уже дошел до
Голгофы.
Когда
Мария, мать
Иисуса,
собралась
идти с Иоанном
к своему
сыну, его
сестра Руфь
не захотела
остаться в
Вифании с
остальными
членами
семьи.
Поскольку
она решила
сопровождать
свою
мать, с
ней пошел ее
брат Иуда.
Остальные члены
семьи
Учителя во
главе с
Иаковом
остались в
Вифании, и
вестники
Давида
Зеведеева
почти
каждый час
приносили им
сообщения о ходе
этого
ужасного
дела -
предания
смерти их
старшего
брата, Иисуса
из Назарета.
1. Конец
Иуды
Искариота
В эту
пятницу
около
половины
девятого утра
Пилат
закончил
слушание
дела Иисуса,
и Учитель был
передан под
охрану
римских
солдат,
которые
должны были
распять его.
Как только
римляне
забрали
Иисуса,
начальник еврейской
стражи и его
люди
отправились
обратно в
храм, к
своему штабу.
Первосвященник
и
остальные
члены
Синедриона,
следуя сразу позади
стражников,
направились
к своему
обычному
месту встреч,
в
расположенный
в
храме зал
из тесаного
камня. Здесь
уже были многие
другие члены
Синедриона,
ожидающие
известий о
том, что сделали
с Иисусом.
Пока
Каиафа
рассказывал
членам
Синедриона о
суде над
Иисусом и
вынесенном
ему
приговоре, к
ним явился
Иуда, чтобы
получить
свою
награду
за ту роль,
которую он
сыграл в деле
задержания
Учителя и
вынесения
ему
смертного
приговора.
Все эти
евреи
испытывали
отвращение к
Иуде; они
смотрели на
предателя
лишь с
чувством
крайнего
презрения. Во
время суда
Каиафы
над Иисусом и
когда Исус
предстал перед
Пилатом,
совесть
Иуды
кололо
сознание
своего
предательского
поведения. И,
одновременно,
он начинал
утрачивать
иллюзии
относительно
награды,
которую
ему
предстояло
получить за
услуги в
качестве
предателя
Иисуса.
Ему не
понравилась
холодность и
отчужденность
еврейских
властей;
тем не менее,
он ожидал
щедрой
награды за
свое
трусливое
поведение.
Он
предвкушал,
как его
позовут на
общее
собрание
всего
Синедриона,
где он будет
выслушивать
хвалу в свой
адрес и
получит
подобающие
награды в
знак
признательности
за великую
услугу, как
ему
хотелось
верить,
оказанную им
своей нации.
Поэтому
вообразите
величайшее
удивление
этого
себялюбивого
предателя,
когда слуга
первосвященника,
похлопав его
по плечу, отозвал
его из зала и
сказал:
"Иуда, мне
поручили
заплатить
тебе за
измену
Иисусу. Вот
твоя
награда." И сказав
это, слуга
Каиафы
вручил Иуде
мешочек с
тридцатью
серебряными
монетами -
тогдашняя
цена
хорошего
здорового
раба.
Иуда был
потрясен,
ошеломлен. Он
бросился обратно
в зал, но его
не
впустил
привратник.
Он хотел
обратиться к
Синедриону,
но они
не желали
его пускать.
Иуда не мог
поверить, что
эти
правители
евреев
могли
позволить
ему предать
своих друзей
и Учителя, а
затем
предложить в
качестве
награды тридцать
серебряных
монет.
Он был
унижен, лишен
всяческих
иллюзий и полностью
раздавлен. Он
пошел
прочь от
храма, словно
в трансе.
Машинально
опустил
мешочек с
деньгами в
свой
глубокий
карман, тот
самый карман,
в
котором
так долго
носил мешок с
апостольской
казной. И
побрел из
города
вслед за
толпами,
направлявшимися
смотреть на
распятие.
Издали
Иуда увидел,
как
поднимают
крест с
прибитым к
нему
гвоздями
Иисусом, и
при виде
этого он
бросился
обратно к
храму
и,
прорвавшись
мимо
привратника,
оказался перед
Синедрионом,
который
все еще
продолжал
свое
заседание. Изменник
был почти
бездыханным
и совершенно
обезумевшим
и с трудом
выдавил
слова:
"Я
согрешил,
предав
невинную
кровь. Вы
оскорбили
меня. В
качестве
награды за
мою услугу вы
дали мне деньги
- цену раба. Я
раскаиваюсь
в содеянном;
вот ваши
деньги. Я хочу
избавиться
от
вины за
содеянное."
Услышав
Иуду, правители
евреев стали
насмехаться
над ним. Один
из них,
сидевший
поблизости
от стоящего
Иуды, жестом
велел ему
удалиться
из зала и
сказал: "Твой
Учитель уже
предан
смерти
римлянами,
а что
касается
твоей вины -
что нам за
дело до нее?
Это твоя
забота - и иди прочь!"
Выйдя из
зала
Синедриона,
Иуда вынул
тридцать
сребреников
из
мешочка,
швырнул их, и
они
разлетелись
по полу
храма. Когда
изменник
вышел из
храма, он был
вне себя. Теперь
Иуда
проходил
опыт
постижения
истинной
сущности
греха. Исчезли
все
очарование,
вся
прелесть и
упоительность
греха. Теперь
грешник
оказался
один
на один с
обвинительным
приговором
своей утратившей
иллюзии и
разочарованной
души. Грех
был чарующим
и манящим в
момент его
совершения,
но теперь
предстояло
пожинать
лишенные
всякой
романтики
обнажившиеся
факты.
Этот
бывший
посланник
царства
небесного на
земле шел
теперь по
улицам
Иерусалима
покинутый и
одинокий. Его
отчаяние
было
ужасным и
почти
безысходным.
Он брел все
дальше по
городу, вышел
за
пределы его
стен,
спустился в
ужасное одиночество
долины
Геенна,
вскарабкался
там на крутой
склон скалы,
взял пояс от
своего
плаща,
привязал
один его
конец к небольшому
деревцу,
другим
концом
обвязал свою
шею и
метнулся в
пропасть,
повиснув
над ней.
Но прежде,
чем
наступила
смерть, завязанный
его
нервными
руками узел
развязался, и
тело предателя
разбилось
вдребезги,
упав вниз на
острые камни.
2.
Отношение
Учителя к
происходящему
Когда
Иисуса
схватили, он
знал, что
деятельность
его в обличии
смертного
во плоти на
земле
закончена. Он
прекрасно
понимал,
какой
смертью
умрет, и его
мало
заботили подробности
так
называемого
суда над ним.
Представ
перед судом
Синедриона,
Иисус не стал
оспаривать
показания
лжесвидетелей.
Лишь на один
вопрос он
всегда
отвечал,
задавал
ли его друг
или враг, а
именно, на вопрос
о его природе
и о
божественности
его миссии на
земле. Когда
его
спрашивали,
действительно
ли он Сын
Бога, он
неизменно давал
ответ. Он
упорно
отказывался
говорить в
присутствии
любопытного
и
порочного
Ирода. Перед
Пилатом он
говорил только
тогда, когда
полагал,
что его слова
могут помочь
Пилату или
какому-то
другому
искреннему
человеку
лучше узнать
истину. Иисус
учил своих
апостолов,
что
бесполезно
метать
жемчуг перед
свиньями, и
теперь
на
практике
решил
руководствоваться
тем, чему
учил. Его
поведение
в это время
являло собой
пример
терпеливой смиренности
человеческой
природы в
сочетании с
величавым
безмолвием и
величественным
достоинством
божественной
природы. Он
был готов
обсудить
с Пилатом
любой вопрос,
связанный с
выдвинутыми
против
него
политическими
обвинениями -
любой вопрос,
который, по
его
мнению,
входил в
компетенцию
правителя.
Иисус был
убежден, что
воля Отца
такова, что
ему следует
подчиниться
естественному
и обычному ходу
земных
событий, как
должны
подчиняться
им все прочие
смертные, и
поэтому он
отказался
от
использования
даже своих чисто
человеческих
способностей
к
убедительному
красноречию,
которое
могло бы
повлиять
на исход
интриг
социально
близоруких и
духовно
слепых
своих
смертных
собратьев.
Хотя Иисус
жил и умер на
Урантии, весь
его человеческий
жизненный
путь от
начала и до конца
был
наглядным
примером,
имеющим цель
повлиять на
всю
созданную и
непрерывно
поддерживаемую
им вселенную и
наставить ее.
Эти
близорукие
евреи
неподобающим
образом
шумно
требовали
смерти
Учителя в
то время, как
он стоял там,
в ужасающем
безмолвии
взирая на
картину
смерти нации
- собственного
народа его
земного
отца.
Иисус
приобрел
такой
человеческий
характер,
который
позволял
сохранять
самообладание
и
достоинство
перед лицом
непрерывных
и
беспричинных
нападок. Его
невозможно
было
запугать.
Когда слуга
Анны
первым
обрушился на
него, то он
лишь высказал
мнение, что
будет
уместно
использовать
свидетелей, которые
могут
свидетельствовать
против него
должным образом.
Небесные
силы, от
начала и до
конца
взиравшие
свыше на так
называемый
суд Пилата,
не могли
удержаться
от того,
чтобы не
распространить
по вселенной
описание сцены
"Пилат перед
судом
Иисуса."
На суде
Каиафы, когда
все
лжесвидетельства
рухнули,
Иисус без
колебаний
ответил на
вопрос
первосвященника
и, таким
образом,
сам
предоставил
им
свидетельство,
которое они
желали
получить
для
обвинения
его в
богохульстве.
Учитель
ни разу не
проявил ни
малейшего интереса
к
добронамеренным,
но вялым
попыткам
Пилата
освободить
его. В
действительности,
ему было жаль
Пилата, и он
пытался
просветить
его
пребывающий
во тьме
разум. Он с
полным безразличием
отнесся
ко всем
призывам
римского
правителя,
чтобы евреи
сняли свои
обвинения,
выдвинутые
против него.
На протяжении
всего этого
скорбного
испытания он
вел себя со
скромным достоинством
и не
показным
величием. Он
даже
отказался
подозревать
своих
будущих
убийц в
неискренности,
когда они
спрашивали
его,
действительно
ли
он "царь
евреев". С
небольшими
оговорками, он
не возражал
против
этого
титула, зная,
что, хотя они
решили отвергнуть
его, он -
единственный,
кто мог бы
дать им
подлинное руководство
нацией,
даже в
духовном
смысле.
На этих
судах Иисус
говорил мало,
но достаточно,
чтобы
показать
всем
смертным,
какой
характер
может выработать
человек во
взаимодействии
с Богом, и открыть
всей
вселенной,
как Бог может
проявлять
себя в жизни
своего
творения, когда
это творение
воистину
стремится
исполнять
волю Отца, становясь,
таким
образом,
деятельным
сыном живого
Бога.
Его
любовь к
невежественным
смертным в полной
мере
проявилась в
его
терпении и
величайшем
самообладании
перед лицом
глумления,
побоев и
понукания
грубых
солдат и
бездумных
слуг. Он не
разгневался
даже тогда,
когда они
завязали ему
глаза и,
насмешливо
ударяя его по
лицу,
восклицали: "Прореки
нам, кто
ударил
тебя."
Пилат был
более прав,
нежели сам
это понимал,
когда после
бичевания
Иисуса
указал на
него толпе,
воскликнув:
"Смотрите,
вот
человек!"
Едва ли мог
себе
представить охваченный
страхом
римский
правитель,
что
вселенная
замерла в тот
самый момент,
напряженно
вглядываясь
в
невероятное
зрелище того,
как их
возлюбленный
Повелитель
униженно
подвергается
насмешкам и
побоям
со
стороны
своих темных
и
опустившихся
смертных
подданных. И
слова
Пилата
отдались
эхом по всему
Небадону:
"Смотрите,
вот Бог
и
человек!" С
того дня бесчисленные
миллионы по
всей
вселенной
вечно
продолжали
взирать на
этого человека,
а Бог Хавоны,
верховный
правитель
вселенной
вселенных,
признает
этого
человека
из
Назарета
воплощением
идеала
смертных творений
этой
локальной
пространственно-временной
вселенной. На
протяжении
своей
бесподобной
жизни он
постоянно
открывал человеку
Бога. Теперь,
во время
этих
завершающих
событий его
земного
жизненного
пути и
последующей
смерти, он
по-новому и
трогательно
открыл
человека
Богу.
3.
Надежный
Давид
Зеведеев
Вскоре
после того,
как Иисус был
передан
римским
солдатам по
завершении
рассмотрения
его дела
Пилатом, к
Гефсимании
спешно
направился
отряд
храмовых
стражников,
чтобы
разогнать
или
схватить
последователей
Иисуса. Но
эти последователи
рассеялись
задолго
до их прихода.
Апостолы
скрылись в
условленных
тайных
местах;
греки
разделились
и
отправились
в Иерусалим
по разным
домам;
остальные
ученики
также
скрылись. Зеведеев
был уверен,
что
враги
Иисуса
вернутся;
поэтому он
заранее переместил
пять или
шесть
палаток
вверх по
лощине, к
тому месту,
куда Учитель
так
часто
удалялся для
молитвы и
почитания. Здесь
он предложил
спрятаться
и, в то же
самое время,
устроить центр,
или
координационный
пункт, для
отряда его
вестников.
Едва Давид
покинул
лагерь, как
явились
храмовые стражники.
Никого там не
обнаружив,
они
удовольствовались
тем, что подожгли
лагерь, а
затем
поспешили
обратно в
храм.
Выслушав их
доклад,
Синедрион
был
удовлетворен
тем, что
последователи
Иисуса
настолько
сильно
напуганы
и подавлены,
что не будет
никакой опасности
мятежа или
попыток
освободить
Иисуса из рук
палачей. Наконец-то,
они могли
вздохнуть
свободно, и
поэтому все
разошлись и
отправились,
каждый
своим
путем,
готовиться к
Пасхе.
Как
только Пилат
передал
Иисуса
римским солдатам
для распятия,
к
Гефсимании
спешно
направился
вестник,
чтобы сообщить
обо всем
Давиду, и
через пять
минут гонцы
уже были на
пути к
Вифсаиде,
Пелле,
Филадельфии,
Сидону,
Сихему,
Хеврону,
Дамаску и
Александрии.
И эти
вестники
несли весть,
что Иисус
вот-вот будет
распят
римлянами по
настоятельному
требованию
правителей евреев.
На
протяжении
всего этого
трагического
дня вплоть до
известия о
том, что
Учителя
положили в
гробницу,
Давид каждые
полчаса
посылал
вестников с
новостями к
апостолам, к
грекам и к
земной
семье
Иисуса,
собравшейся
в доме у
Лазаря в
Вифании.
Когда
вестники
отправились
с сообщением,
что Иисуса
похоронили,
Давид
распустил
свой местный
отряд гонцов
на время
празднования
Пасхи
и
близящегося
субботнего
отдыха, велев
им в
воскресенье
утром
незаметно
придти к нему
в дом Никодима,
где он
намеревался
несколько
дней
скрываться
вместе с
Андреем и
Симоном
Петром.
Этот
имеющий
своеобразный
склад ума
Давид
Зеведеев
единственный
из
основных
учеников
Иисуса был
склонен буквально
и прямо
понимать
утверждение
Учителя, что
он умрет и
"снова
воскреснет
на третий
день." Давид
некогда
слышал от него
это
пророчество
и,
имея
конкретный
склад ума,
намеревался
теперь
собрать
своих
вестников
рано утром в
воскресенье
в доме у
Никодима,
чтобы они
были под
рукой и могли
бы быстро
распространить
весть, если
Иисус
восстанет
из мертвых.
Вскоре Давид
обнаружил,
что никто из
последователей
Иисуса не
надеется на
такой скорый
возврат его
из
мертвых;
поэтому он
особенно не
рассказывал
о своем
убеждении и
ничего не
говорил о
сборе рано
утром в воскресенье
всего отряда
вестников
никому, кроме
гонцов,
посланных в
пятницу
утром в
отдаленные
города и
места
сосредоточения
верующих.
Итак, эти
последователи
Иисуса,
рассеянные
по всему
Иерусалиму и
его
окрестностям,
в ту ночь
праздновали
Пасху, а на
следующий
день не
выходили из
убежищ.
4.
Приготовление
к распятию
После
того, как
Пилат умыл
руки перед
толпой,
стремясь
таким
образом
снять с себя
вину за
предание
невинного
человека
распятию
лишь из-за
боязни
противостоять
шумным
требованиям
правителей
евреев, он приказал
передать
Учителя
римским
солдатам
и дал
указание их
командиру
распять его
немедленно.
Забрав
Иисуса,
солдаты
отвели его во
двор претории,
сняли
одеяние,
надетое
на него
Иродом, и
одели его в
его собственную
одежду. Эти
солдаты
поддразнивали
и осмеивали
его, но не
применяли
больше
физических
воздействий.
Теперь Иисус
был один с
этими
римскими
солдатами.
Его друзья
скрывались;
его враги
разошлись;
даже
Иоанна
Зеведеева
больше не
было подле
него.
Пилат
передал
Иисуса
солдатам в
начале девятого,
а около
девяти
они
направились
к месту
распятия. В
течение
этого более
чем
получасового
периода
Иисус не
проронил ни
слова. Дело
управления
огромной
вселенной
почти
полностью
приостановилось.
Гавриил и
главные
правители
Небадона или
собрались на
Урантии, или
же их
внимание
было
приковано к
космическим
сообщениям
архангелов, и
они
старалист
постоянно
быть в курсе
того, что
происходит с
Сыном
Человеческим
на Урантии.
К тому
времени,
когда
солдаты
готовы были отправиться
с Иисусом
к
Голгофе, они
уже
находились
под
впечатлением
от его
необыкновенного
самообладания
и удивительного
чувства
собственного
достоинства,
от его
безропотного
молчания.
Задержка
их ухода
вместе с
Иисусом к
месту распятия
была
вызвана,
главным
образом,
принятым
командиром в
последний
момент
решением
взять с собой
двух
приговоренных
к смерти
воров;
поскольку
Иисус должен
был быть
распят в то
утро, римский
командир
решил, что
этих двоих
вполне можно
было бы
казнить
вместе с
ним, не
дожидаясь
конца
празднования
Пасхи.
Как
только воры
были готовы,
их отвели во
двор, где они
увидели
Иисуса,
причем один
из них -
впервые, но
другой часто
слышал
его речи, и в
храме, и
много
месяцев назад
в лагере в
Пелле.
5. Смерть
Иисуса и ее
связь с
Пасхой
Между
смертью
Иисуса и
еврейской
Пасхой нет
прямой связи.
Правда,
Учитель
закончил
свою жизнь во
плоти именно
в этот день,
в день
приготовлений
к еврейской
Пасхе, и примерно
в то время,
когда в
храме
приносили в
жертву
пасхальных
ягнят. Но
совпадение
этих
событий
никоим
образом не
означает, что
смерть Сына
Человеческого
на земле
имеет
какую-то
связь с еврейским
жертвенным
ритуалом.
Иисус был
евреем, но как
Сын
Человеческий
он был
смертным из
сфер.
События, о
которых уже
было
рассказано
и которые
привели к
этому
приближающемуся
распятию
Учителя,
достаточно
ясно показывают,
что его
смерть
именно
примерно в это
время
была
событием
естественным
и к ней привели
чисто
человеческие
поступки.
Человек,
а не Бог
замыслил и
привел в
исполнение
казнь Иисуса
на
кресте.
Правда, Отец
не стал
вмешиваться
в ход
человеческих
событий
на Урантии,
но ведь
Райский Отец
не санкционировал,
не
требовал
и не желал
такой смерти
своего Сына,
которой он
был
предан на
земле.
Бесспорно,
так или
иначе, рано
или поздно
Иисусу
пришлось
бы лишиться
своего
смертного тела,
обретенного
при
воплощении
во плоти, но
он мог
сделать это
множеством
способов
без того,
чтобы
умирать на
кресте между
двумя ворами.
Все
это было
деянием
людей, а не
Бога.
Ко
времени
своего
крещения
Учитель уже
закончил
обретение
необходимого
опыта во
плоти на
земле, который
нужен был для
завершения
его седьмого
и последнего
пришествия
во вселенной.
В
это время
Иисус уже
исполнил
свой долг на
земле. Его
жизнь,
прожитая
после этого,
и даже то, как
он умер, все
это
было его
личным
служением
ради блага и
духовного
подъема его
смертных
творений в
этом мире и в
других мирах.
Евангелие
благой вести
о том, что
смертный человек
может через
веру
духовно
осознать, что
он сын Бога,
не зависит от
смерти
Иисуса.
Правда,
смерть
Учителя
поистине осветила
это
евангелия
царства,
но в еще
большей
степени это
совершила
его жизнь.
Все, что
Сын
Человеческий
говорил и
делал на
земле,
добавило
огромной
прелести
учению о
сыновстве по
отношению к
Богу и о
братстве
людей, но эти
необходимые
отношения
между Богом и
людьми
органически
вытекают из
вселенского
факта любви
Бога к своим
творениям
и внутренне
присущего
божественным
Сыновьям
милосердия.
Эти
трогательные
и
божественно
прекрасные
отношения
между
человеком
и его Творцом
в этом мире и
во всех
других мирах
по
всей
вселенной
вселенных
существовали
извечно; и
они никоим
образом
не зависят от
этих
периодических
пришествий
Сынов-Творцов
Бога,
обретающих
природу и
образ
созданных
ими разумных
творений,
что является
частью цены,
которую они
должны
заплатить
за
окончательное
обретение
безграничного
владычества
над своими
локальными
вселенными.
Отец
небесный так
же сильно
любил
земного смертного
человека до
жизни и
смерти
Иисуса на
Урантии, как
и после этого
необыкновенного
проявления
взаимного сотрудничества
человека и
Бога. Это
великое
событие -
воплощение
Бога Небадона
в человека
на
Урантии - не
могло
прибавить
новых свойств
вечному,
бесконечному
и всемирному
Отцу, но оно
обогатило и
просветило
всех
других
управителей
и все
творения во
вселенной
Небадон. Хотя
Отец
небесный
не стал
любить нас
сильнее
благодаря
этому
пришествию
Михаила,
но все
остальные
небесные
разумные
существа -
стали. И это
потому,
что Иисус не
только
открыл Бога
человеку, но
еще и
по-новому
открыл
человека
Богам и
небесным
разумным
существам
вселенной
вселенных.
Иисусу
предстоит
умереть не в
жертву за
грехи. Он не
собирается
искупать
первородную
моральную
вину человеческой
расы.
Человечество
не имеет
никакой
такой общечеловеческой
вины перед
Богом.
Вина
заключается
лишь в личных
грехах
конкретных
людей и в их
осознанном
и умышленном
неповиновении
воле Отца и
правлению
его
Сынов.
Грех и
неповиновение
никак не
связаны с планом
пришествия
Райских
Сынов
Бога, хотя
нам
кажется, что
план
спасения
является
элементом
плана
пришествия.
Спасение,
даруемое
Богом
смертным
Урантии, было
бы таким же
действенным
и совершенно
непреложным
также и в том
случае, если
бы Иисус
не был предан
смерти
жестокими руками
невежественных
смертных.
Если бы
Учитель был
благосклонно
принят
смертными
земли и
покинул бы
Урантию в
результате
добровольного
отказа от
своей
жизни во
плоти, это
никоим
образом не
уменьшило бы
факт любови
Бога и
милосердия
Сына - факт
сыновства по
отношению к
Богу. Вы,
смертные
- сыновья
Бога, и
требуется
лишь одно,
чтобы эта
истина
реально
проявилась в
вашем личном
опыте, а именно
- ваша
порожденная
духом вера.