Текст 161

                    Дальнейшие дискуссии с Роданом

 

В воскресенье 25 сентября 29 года н.э. апостолы и евангелисты

собрались в Магадане. В тот вечер после продолжительной беседы со

своими соратниками Иисус удивил всех, объявив, что утром на

следующий день он и двенадцать апостолов отправятся в Иерусалим на

праздник кущей. Иисус велел евангелистам навестить верующих в Галилее,

а женскому отряду - на время вернуться в Вифсаиду.

 

Когда настал час отправляться в Иерусалим, Нафанаил и Фома еще

продолжали дискуссии с Роданом Александрийским и получили разрешение

Учителя остаться в Магадане на несколько дней. Поэтому, пока Иисус и

десять апостолов шли в Иерусалим, Фома и Нафанаил продолжали горячие

дебаты с Роданом. В течение предыдущей недели, когда Родан излагал свою

философию, Фома и Нафанаил, сменяя друг друга, рассказывали греческому

философу о евангелии царства. Родан обнаружил, что уже хорошо знает

учение Иисуса от одного из бывших апостолов Иоанна Крестителя, который

был его учителем в Александрии.

 

                           1. Личность Бога

 

Был один вопрос, на который Родан и два апостола смотрели по-разному,

и вопрос этот касался личности Бога. Родан охотно принял все, что было

представлено ему относительно атрибутов Бога, но утверждал, что Отец

небесный не является, не может быть личностью в том смысле, в каком ее

понимает человек. Хотя апостолы затруднялись доказать, что Бог -

личность, доказать, что он - не личность Родану было еще труднее.

 

Родан утверждал, что явление личности заключается в сосуществующем с

ним явлении полного и взаимного общения между равноправными существами

- существами, способными к сочувственному пониманию. Родан сказал:

"Чтобы быть личностью, Бог должен располагать символами духовного

общения, которые позволили бы ему быть полностью понятым теми, кто с

ним общается. Однако поскольку Бог бесконечен и вечен, так как он -

Творец всех остальных существ, это означает, что с точки зрения

равенства существ, Бог во вселенной - один. Нет никого, равного ему, и

никого, с кем он мог бы общаться как равный. Бог действительно может

быть источником личности в целом, однако как таковой он

превосходит личность, так же как Творец - выше и больше творения.

 

Это утверждение сильно обеспокоило Фому и Нафанаила, и они попросили

Иисуса прийти им на помощь, но Учитель отказался участвовать в их

дискуссиях. Иисус сказал Фоме: "Не очень важно, какой идеи об

Отце вы придерживаетесь, важно, чтобы вы были духовно знакомы с

идеалом его бесконечной и вечной природы".

 

Фома заявил, что Бог общается с человеком и, следовательно, Отец - это

личность даже в рамках определения Родана. Грек же отверг это

утверждение на том основании, что Бог лично сам себя не открывает; что он

по-прежнему тайна. Тогда Нафанаил указал на свой собственный опыт

общения с Богом, с чем Родан согласился, подтвердив, что подобные

переживания он недавно испытывал сам, однако, заявил он, эти

переживания доказали только реальность Бога, а не существование

его личности.

 

В понедельник к ночи Фома сдался. Однако к ночи во вторник Нафанил

победил Родана, заставив его поверить в личность Отца, и произвел эту

перемену во взглядах грека с помощью следующих шагов рассуждения:

 

1. Отец в Раю наслаждается равноправным общением по крайней мере с

двумя существами, полностью равными ему самому и совершенно ему

подобными, а именно: с Вечным Сыном и Бесконечным Духом. Принимая во

внимание учение о Троице, грек был вынужден признать возможность

обладания личностью Отцом всего сущего. (Дальнейшем раобсуждения

этих дискуссий привели к расширению представления о Троице в умах

двенадцати апостолов. Разумеется, все верили, что Иисус - Вечный Сын).

 

2. Поскольку Иисус был равен Отцу и так как сей Сын для своих земных

детей достиг проявления личности, подобное явление служило

доказательством факта и демонстрацией возможности обладания личностью

всеми тремя лицами Бога и навсегда решило вопрос в отношение

способности Бога общаться с человеком и возможности человека общаться

с Богом.

 

3. Что Иисус пребывал в отношениях взаимной связи и

совершенного общения с человеком; что Иисус был Сыном Бога. Что

родство Сына и Отца предполагает равенство в общении и взаимность

сочувственного понимания; что Иисус и Отец суть одно. Что Иисус

одновременно поддерживал полное понимания общения и с Богом и с

человеком и что поскольку и Бог и человек понимали значение символов,

которыми Иисус пользовался для общения, и Бог и человек обладали

атрибутами личности с точки зрения требований возможности взаимного

общения. Что личность Иисуса наглядно показывала личность Бога и

вместе с тем окончательно доказывала присутствие Бога в человеке.

Что две вещи, связанные с одной и той же третьей вещью, связаны и

друг с другом.

 

4. Что личность представляет высшую концепцию человеческой реальности

и божественных ценностей; что Бог также представляет высшее понимание

человеком божественной реальности и бесконечных ценностях; что,

следовательно, Бог должен быть божественной и бесконечной личностью,

личностью реальной, личностью, хотя и бесконечно и вечно превосходящей

человеческое представление и определение личности, тем не менее

всегда и всемирно личностью.

 

5. Что Бог должен быть личностью, поскольку он - Творец всякой

личности и ее судьбы. На Родана огромное влияние оказало поучение

Иисуса: "Будьте совершенны, как совершен Отец ваш небесный".

 

Выслушав эти доводы, Родан сказал: "Вы меня убедили. Я открыто признаю

Бога личностью, если вы позволите мне квалифицировать мое признание в

такой вере, связав с понятием личности группу усиленных ценностей,

таких как надчеловеческая, превосходная, верховная, бесконечная, вечная,

окончательная и всемирная. Теперь я убежден: хотя Бог должен быть

бесконечно больше личности, он не может быть чем-то, меньшим ее. Я рад

закончить спор и признать Иисуса личным откровением Отца и решением

всех нерешенных факторов логики, разума и философии".

 

                   2. Божественная природа Иисуса

 

После того, как Нафанаил и Фома столь полностью одобрили воззрения

Родана на евангелие царства, осталось рассмотреть еще только один

вопрос, а именно: учение о божественной сущности Иисуса, доктрину,

лишь недавно объявленную публично. Нафанаил и Фома совместно

представили свои точки зрения на божественную природу Учителя, и

нижеследующее повествование представляет собой сжатое, переработанное

и заново сформулированное изложение их учения:

 

1. Иисус признал свою божественность, и мы верим ему. В связи с его

служением произошло много замечательных вещей, которые мы можем

понять, лишь веря, что он - Сын Божий, а также Сын Человеческий.

 

2. Его живое общение с нами являет собой идеал человеческой дружбы;

только божественное существо может быть таким другом человеку. Он не

только самая истинно бескорыстная личность, которую мы когда-либо

знали. Он друг даже грешникам и не боится любить своих врагов. Он

очень нам предан. И хотя он без колебаний порицает нас, всем ясно, что

он нас истинно любит. Чем больше его знаешь, тем больше любишь его.

Вас очаровывает его непоколебимая преданность. На протяжении всех этих

лет, когда нам не удавалось осознать его миссию, он был верным другом.

Хотя он не пользуется лестью, он обращается со всеми с нами с равной

добротой; он неизменно нежен и сострадателен. Свою жизнь и все

остальное он делит с нами. Мы - счастливая община; у нас все общее. Мы

не верим, что простой смертный смог бы жить такой безупречной жизнью в

столь сложных обстоятельствах.

 

3. Мы считаем Иисуса божественным, потому что он никогда не поступает

неправильно и никогда не ошибается. Его мудрость необычайна, а

благочестие - превосходно. День за днем он живет в точном соответствие

с волей Отца. Он никогда не кается в проступках, потому что не

нарушает ни одного из законов Отца. Он молится о нас и вместе с нами,

но никогда не просит молиться о нем. Мы верим, что он совершенно

безгрешен. Мы не думаем, что тот, кто есть лишь человек, когда либо

претендовал на то, чтобы жить такой жизнью. Иисус заявляет, что

живет совершенной жизнью, и мы признаем это правдой. Наше благочестие

происходит из покаяния, его же - из праведности. Он даже открыто

утверждает, что прощает грехи, и, действительно, исцеляет болезни. Ни

один простой человек, находящийся в здравом уме, не будет претендовать

на прощение грехов; это - божественная прерогатива. И таким

совершенным в своей праведности он казался со времени нашей первой

встречи с ним. Мы возрастаем в благодати и познании истины; наш же

Учитель проявляет зрелость праведности с самого начала. Все люди, и

добрые и злые, признают эти элементы добродетели в Иисусе. И все же

его благочестие никогда не бывает навязчивым или показным. Он и кроток

и бесстрашен. Кажется, он одобряет нашу веру в его божественность. Он

- либо то, чем открыто признает себя, либо величайший лицемер и

мошенник, какого когда-либо знал мир. Мы же убеждены: он - именно то,

чем себя называет.

 

4. Уникальность его характера и совершенство владения им своими

чувствами убеждают нас в том, что он являет собой сочетание

человеческого и божественного. Он неизменно отзывается на человеческую

нужду, когда видит ее, и страдание никогда не оставляет его

равнодушным. Его сострадание одинаково пробуждается и физической болью

и душевной мукой и духовной печалью. Он быстро замечает и щедро

признает присутствие веры или же любой другой добродетели у своих

собратьев-людей. Он так справедлив и честен и одновременно так

милосерден и внимателен. Он огорчается от духовного упрямства

людей и радуется, когда они соглашаются увидеть свет истины.

 

5. Кажется, что он знает помышления человеческих умов и понимает

желания человеческих сердец. И всегда сочувствует нашему

обеспокоенному духу. Кажется, он обладает всеми чувствами, только они

у него величественно прекрасны. Он сильно любит добродетель и в равной

степени ненавидит грех. Он обладает сверхчеловеческим сознанием

присутствия Божества. Он молится, как человек, но ведет себя, как Бог.

Кажется, он все предвидит, и даже сейчас не боится говорить о своей

смерти, делая мистические упоминания о своем будущем прославлении.

Будучи добр, он также смел и отважен. Исполняя свой долг, он никогда

не колеблется.

 

6. Нас постоянно поражает явление его сверхчеловеческой

осведомленности. И дня не проходит без того, чтобы не выяснилось, что

Учитель знает, что происходит вне его непосредственного присутствия.

Кажется, он также знает о мыслях своих сподвижников. У него бесспорно

есть общение с небесными личностями; он, несомненно, живет на духовном

уровне, намного более высоком, нежели остальные из нас. Все кажется

открытым для его уникального понимания. Он задает нам вопросы, чтобы

вовлечь нас в беседу, а не затем, чтобы получить сведения.

 

7. Последнее время Учитель не боится заявлять о своем

сверхчеловечестве. Со дня посвящения нас в апостолы и до самого

последнего времени он ни разу не отрицал, что пришел от Отца свыше. Он

говорит с властью божественного учителя. Учитель не боится опровергать

современные религиозные учения и провозглашать евангелие как власть

имеющий. Он всегда настойчив, позитивен и властен. Даже Иоанн

Креститель, и тот, услышав, как говорит Иисус, объявил его Сыном

Бога. Он кажется самодостаточным. Не ищет поддержки масс и

безразличен к мнению людей. Он смел и вместе с тем лишен гордыни.

 

8. Он постоянно говорит о Боге как о вечно присутствуещем союзнике

во всем, что он делает. Он идет, творя добро, ибо Бог, кажется,

пребывает в нем. Он делает поразительнейшие заявления о самом себе и

своей миссии на земле - высказывания, которые были бы абсурдными, если

бы он не был божественен. Однажды он заявил: "Прежде нежели был Авраам,

я есмь". Он определенно заявил о своей божественности и открыто

заявляет о своем сотрудничестве с Богом. Многократно повторяя о своей

тесной связи с Отцом небесным, он почти истощает возможности языка. Он

не боится даже утверждать, что он и Отец - одно. Он говорит, что всякий,

кто видел его, видел и Отца. Причем говорит и делает все эти великие

вещи с детской непосредственностью. На свою связь с Отцом он ссылается

таким же образом, как упоминает о своей связи с нами. Он кажется таким

уверенным в Боге и говорит об этих отношения с такой непосредственностью.

 

9. Похоже, что в своей молитвенной жизни он общается прямо с Отцом. Мы

слышали несколько его молитв, но эти несколько указывают на то, что он

говорит с Богом как будто лицом к лицу. Кажется, что он знает будущее

так же, как прошлое. Он просто не мог бы быть всем этим и делать эти

необычные дела, если бы не был кем-то большим, нежели человек. Мы

знаем, что он человек, и в этом уверены, но мы почти так же уверены в

том, что он и божественен. Мы верим, что он божественен. Мы убеждены,

что он Сын Человеческий и Сын Божий.

 

Завершив свои беседы с Роданом, Нафанаил и Фома поспешили в Иерусалим,

чтобы присоединиться к своим собратьям-апостолам, и прибыли в город в

пятницу той недели. То был великий опыт в жизни всех трех этих

верующих, и остальные апостолы многому научились из воспоминаний

Нафанаила и Фомы об этих переживаниях.

 

Родан вернулся в Александрию, где долго учил своей философии в школе

Меганты. В дальнейших делах царства небесного он стал могущественным

человеком и был истинным верующим до конца своих земных дней, закончив

свою жизнь в Греции вместе с другими, когда преследования достигли

своего пика.

 

              3. Человеческий и божественный умы Иисуса

 

Сознание собственной божественности постепенно возрастало в уме Иисуса

вплоть до дня его крещения. Видимо, осознав свою божественную

сущность, предчеловеческое существование и вселенские исключительные

права, он овладел силой различными способами ограничивать свое

человеческое сознание собственной божественности. Нам кажется, что от

крещения до распятия Иисус мог полностью по своему выбору либо

полагаться только на человеческий ум или пользоваться знаниями и

человеческого и божественного умов. Порою казалось, что он пользуется

только той информацией, что содержалась в человеческом интеллекте. В

других же случаях казалось, что он действует с такой полнотой знания

и мудрости, какую может дать лишь использование сверхчеловеческого

содержания его божественного сознания.

 

Его уникальные свершения мы можем понять, лишь согласившись с теорией,

согласно которой он при желании мог сам ограничивать сознание своей

божественности. Мы полностью сознаем, что он часто скрывал свое

предвидение событий от своих соратников и что он понимал то, о чем

они думают и что планируют. Мы понимаем, что он не хотел, чтобы

его последователи вполне сознавали, что он способен распознавать их

мысли и проникать в их замыслы. У него не было желания слишком сильно

превосходить представление о человеческом, каким оно было в умах его

апостолов и учеников.

 

Мы в высшей степени неспособны различить между его практикой

самоограничения своего божественного сознания и его методом сокрытия

своего предвидения и проникновения в чужие мысли от своих человеческих

соратников. Мы убеждены, что он прибегал к обоим методам, но не

всегда способны определить, каким из них он воспользовался в том

или ином конкретном случае. Мы часто наблюдали, как он действует,

пользуясь лишь человеческой частью своего сознания; а потом видели его

беседующим с начальниками небесных воинств вселенной и замечали

бесспорное действие ума божественного. Мы также бессчетное число раз

были свидетелями действия сей соединенной личности человека и Бога,

движимой казалось бы совершенным союзом человеческого и божественного

умов. На этом наше знания о данном явлении исчерпываются; мы, действительно,

по-настоящему не знаем истину об этой тайне.

 

 

 

 

Copyright © 1992-2004, Urantia Society of Greater New York
HOME
Copyright © 1992-2004, Urantia Society of Greater New York
HOME