Текст
187
Распятие
После
того, как
двое
разбойников
были готовы,
солдаты под
руководством
сотника
отправились
к месту
распятия. Сотник,
стоявший во
главе этих
двенадцати
солдат был
тем самым
командиром,
который
предыдущей
ночью
водил
римских
солдат к
Гефсимании
арестовывать
Иисуса. У
римлян было
принято
приставлять
по четыре
солдата к каждому
человеку,
подлежащему
распятию.
Двоих
разбойников
должным образом
бичевали
прежде, чем
повести
на распятие,
но Иисуса
телесным
наказаниям
больше не
подвергали;
командир
несомненно
подумал, что
его явно
достаточно
бичевали
еще до
вынесения
приговора.
Двое
воров,
которых
собирались
распять вместе
с Иисусом,
были
сообщниками
Вараввы, и их
должны были
бы предать смерти
вместе с их
предводителем,
если бы Пилат
не освободил его
по
еврейскому
обычаю по
случаю
Пасхи. Таким
образом,
Иисуса
распяли
вместо
Вараввы.
То, что
сейчас
предстоит
сделать
Иисусу - принять
смерть на
кресте -
он делает по
собственной
доброй воле. Предрекая
этот
опыт, он
говорил:
"Отец любит и
поддерживает
меня, потому
что я
добровольно
готов отдать
свою жизнь.
Но я обрету
ее снова.
Никто
не
отнимает у
меня жизнь - я
отдаю ее сам.
Я имею право
лишиться
ее и имею
право
обрести ее. Я
получил это
веление от
моего
Отца."
Было
почти девять
часов утра,
когда солдаты
повели
Иисуса из
претории в
сторону
Голгофы. За
ними
следовали
многие тайно
сочувствовавшие
Иисусу,
но
большую
часть этой
группы из
двухсот или
более
человек
составляли
его
враги и
праздно любопытствующие,
которые
просто
желали насладиться
ужасающим
зрелищем
распятия. Из
еврейских
руководителей
лишь
несколько
человек
отправились
смотреть, как
Иисус умрет
на кресте.
Зная, что
Пилат
передал
его римским
солдатам и
приговорил к
смерти, они
занялись на
совете в
храме
обсуждением
того, как
поступить с
его
последователями.
1. На пути к
Голгофе
Выходя со
двора
претории,
солдаты
водрузили
поперечную
перекладину
от
креста на
плечи Иисуса.
Было принято
заставлять
приговоренного
самого
нести
перекладину
к месту
распятия.
Приговоренный
нес не весь крест,
а
только
более
короткую из
перекладин.
Более
длинные
прямые
брусья
для трех
крестов были
уже
доставлены
на Голгофу, и
ко времени
прихода
солдат и их
пленников
кресты были прочно
врыты в
землю.
Согласно
обычаю,
процессию
возглавлял
командир,
несущий
небольшие
белые
дощечки,
на которых
углем были
написаны имена
преступников
и характер
преступлений,
за которые им
вынесен
приговор. Для
двух воров у
сотника
были
таблички с их
именами, ниже
которых было
написано лишь
одно
слово:
"Разбойник."
По обычаю,
после того,
как жертву
прибивали к
перекладине
и
поднимали
на соответствующее
место на
вертикальном
брусе,
эту
табличку
прибивали к
верхней
части креста,
прямо над
головой у
преступника,
чтобы все
присутствующие
могли знать,
за какое
преступление
распинают
приговоренного.
Надпись,
которую нес
сотник, чтобы
прибить к
кресту
Иисуса, была
написана
самим Пилатом
на латинском,
греческом и
арамейском
языках и
гласила:
"Иисус из Назарета
- Царь
Евреев."
Некоторые
из представителей
еврейских
властей,
которые еще присутствовали,
когда
Пилат писал
эту надпись,
выразили решительный
протест
против того,
что Иисус
именуется
"царем
евреев." Но
Пилат
напомнил им,
что такая
формулировка
была частью
обвинения,
приведшего к
вынесенному
приговору.
Когда
евреи
увидели, что
не могут
убедить Пилата,
чтобы он
передумал,
они
стали
просить,
чтобы она,
хотя бы, была
изменена и
гласила: "Он
говорил: "Я -
царь
евреев."" Но
Пилат был
непреклонен;
он не пожелал
вносить
изменений в
написанное.
На все
продолжающие
просьбы он
лишь отвечал:
"Что написал,
то
написал."
Обычно
было принято
следовать к
Голгофе по
самой
длинной
дороге, чтобы
побольше
людей могли
увидеть
приговоренного
преступника,
но в этот
день
они пошли
самым
коротким
путем до
Дамасских
ворот, из
которых
дорога от
города шла на
север, и,
следуя по этой
дороге, они
быстро
дошли до
Голгофы,
официального
места
распятий для
Иерусалима.
За Голгофой
располагались
виллы
богачей, а по
другую
сторону
от дороги
находились
гробницы многих
богатых евреев.
Распятие
не было
еврейским
способом
наказания. И
греки, и
римляне
научились
этому виду
казни у
финикийцев. Даже
Ирод, при
всей его
жестокости,
не прибегал к
распятию.
Римляне
никогда не
распинали
римского
гражданина;
только рабы и
покоренные
народы
подвергались
этому
позорному
виду казни.
Во время
осады Иерусалима,
всего через
сорок лет
после
распятия
Иисуса вся
Голгофа
покрылась
тысячами и
тысячами
крестов,
на
которых изо
дня в день
погибал цвет
еврейской
нации.
Поистине,
жуткие
всходы от
посева этого
дня.
Когда
процессия с
осужденными
проходила по
узким улицам
Иерусалима,
многие
добросердечные
еврейские
женщины,
которые
раньше
слышали от
Иисуса слова
ободрения и
сострадания
и знали о
его
жизни,
посвященной
исполненному
любви
служению, не
могли
сдержать
слез при виде
того, как его
ведут на такую
постыдную
казнь.
Когда он
проходил
мимо, многие
из этих
женщин
плакали и
стенали.
А когда
некоторые из
них даже решились
идти подле
него,
Учитель
повернул к
ним голову и
сказал: "Дочери
Иерусалима,
не
плачьте
обо мне, но
плачьте о
себе и о
своих детях.
Мой труд
почти
завершен -
скоро я
отправляюсь
к моему Отцу -
но времена
ужасных
бедствий для
Иерусалима
только начинаются.
Смотрите,
близятся
дни, когда вы
скажите:
"Блаженны бесплодные
и те, чья
грудь
никогда не
вскармливала
их младенца.
В те дни вы
будете
молить
камни с гор
упасть на
вас, чтобы
избавить вас
от ужасов
ваших
бедствий."
От этих
женщин
Иерусалима
действительно
требовалось
мужество,
чтобы
открыто
выражать
сочувствие к
Иисусу, ибо
законом
строго
запрещалось
проявлять
дружелюбные
чувства к
тому, кого
ведут на
распятие.
Толпе было
позволено
глумиться, дразнить
и осмеивать
осужденного,
но не
разрешалось
выражать никакого
сочувствия.
Хотя
Иисус и
испытывал
признательность
за выражение
сочувствия в
этот
мрачный
час, когда
его друзья
скрывались, он
не хотел,
чтобы эти
добросердечные
женщины
навлекли на
себя неудовольствие
властей,
осмелившись
выказать
сострадание
в его адрес.
Даже в такой
момент,
как этот,
Иисус мало
думал о себе,
а думал
только о
предстоящих
ужасных днях
трагедии
Иерусалима и
всей
еврейской
нации.
Пока
Учитель брел
к месту
распятия, он
очень устал;
он был почти
без сил.
Он ничего не
ел и не пил со
времени Последней
Вечери в
доме у
Ильи Марка; и
ему ни минуты
не давали поспать.
В добавок,
вплоть до
часа
вынесения
ему
приговора непрерывно
одно за
другим
шли
судебные
разбирательства,
не говоря уже
об
унизительных
наказаниях
и вызванных
ими
физических
страданиях и
потери крови.
Ко всему
этому
добавлялась
его
величайшая
душевная
боль, сильное
духовное
напряжение и
ужасное
чувство человеческого
одиночества.
Иисус,
пошатываясь,
шел, неся
перекладину,
и вскоре
после того,
как они
миновали
ворота и
вышли из
города, физические
силы на миг
покинули
его, и он упал
под тяжестью
своей ноши.
Солдаты стали
кричать
на него и
бить его
ногами, но он
не мог
встать. При
виде
этого,
сотник, зная
о том, что уже
претерпел Иисус,
велел
солдатам
прекратить.
Затем он
приказал прохожему,
некоему
Симону
Кирениянину,
взять
перекладину
с плеч Иисуса
и нести ее
весь
остальной
путь до
Голгофы.
Этот
Симон
преодолел
долгий путь
из Кирены,
находившейся
в
Северной
Африке, чтобы
побывать на
праздновании
Пасхи. Он
остановился
вместе с
другими
Кирениянами
за пределами
городских
стен
поблизости
от города и
направлялся
в город на проходившие
в
храме
службы, когда
римский
сотник
приказал ему
нести
перекладину
Иисуса.
Симон
остался и
находился
там на протяжении
всех часов
смерти
Учителя на
кресте,
разговаривая
со многими
его друзьями
и
с его
врагами.
После
воскресения
еще до своего
ухода из
Иерусалима
он стал
бесстрашным
верующим в
евангелие
царства, а
когда он
вернулся
домой, то
привел в
небесное
царство и
свою
семью.
Его два сына,
Александр и
Руф, стали очень
действенными
учителями
нового
евангелия в
Африке. Но Симон
так никогда и
не
узнал,
что Иисус,
чью ношу он
нес, и
еврейский
наставник,
который
некогда
помог его
пострадавшему
сыну, были
одним и тем
же лицом.
В начале
десятого
процессия с
осужденными
на казнь
добралась до
Голгофы,
и теперь
римским
солдатам
предстояло
прибить
гвоздями
двоих
разбойников
и Сына
Человеческого
к их крестам.
2.
Распятие
Сначала
солдаты
привязали к
перекладине веревками
руки Учителя,
затем
прибили
гвоздями к
древесине
его руки.
Водрузив эту
перекладину
на столб и
прочно
прибив ее к вертикальной
части
креста,
они
привязали
его ноги и
прибили к древесине
обе ступни
одним
длинным
гвоздем. На
вертикальном
столбе
имелся
большой
деревянный
штырь,
воткнутый на
соответствующей
высоте, чтобы
служить
своего рода
седлом для
поддержания
веса тела.
Крест был
невысокий,
и ноги
Учителя
находились
всего лишь
примерно в
трех
футах от
земли.
Поэтому он
мог слышать
все высказываемые
в его
адрес
насмешки и
отчетливо
видеть
выражение
лиц всех тех,
кто так
безрассудно
осмеивали
его. И все
присутствующие
тоже легко
могли
слышать
все, что
говорил
Иисус в
течение этих
часов
томительной
пытки и
медленной
смерти.
С тех,
кого
предстояло
распять, было
принято
снимать всю
одежду,
но так
как евреи
решительно
возражали
против
полного
обнажения
человеческого
тела при
людях,
римляне всегда
предоставляли
соответствующую
набедренную
повязку для
всех людей,
которых
распинали
у Иерусалима.
Соответственно,
после того,
как с Иисуса
сняли
одежды, его
облачили
именно таким
образом
прежде, чем
распять
на кресте.
Распятие
использовалось
в качестве жестокой
и вызывающей
долгие
мучения
кары,
поскольку
жертва
иногда не умирала
несколько
дней.
В
Иерусалиме
существовал
ощутимый
отрицательный
настрой по
отношению
к распятию, и
существовало
сообщество
еврейских
женщин,
которые
всегда
посылали
когонибудь
из своих
рядов на
место
распятия,
чтобы
предложить
жертве вина с
наркотическими
снадобьями,
уменьшающими
страдания. Но
когда Иисус
попробовал
это
болеутоляющее
вино, как ни
сильна была
его жажда, он
не стал его
пить.
Учитель
предпочел
сохранять
свое человеческое
сознание до
самого
конца. Он
пожелал
встретить
смерть, пусть
даже в этой
жестокой и
бесчеловечной
форме, и
преодолеть
ее, по доброй
воле
принимая с
покорностью
весь
человеческий
опыт в полной
мере.
До того,
как распяли
Иисуса, были
распяты двое
разбойников,
которые
непрерывно
проклинали и
плевали на
своих
палачей.
Когда
же к
перекладине
прибивали
Иисуса,
единственными
его словами
были:
"Отец, прости
их, ибо не
ведают, что
творят." Он не
мог бы
так
милосердно и
с любовью
заступаться
за своих
палачей, если
бы
подобные
чувства
самоотверженной
любви не
лежали в
основе всей
его
жизни,
исполненной
беззаветного
служения.
Идеи,
движущие
мотивы и
стремления
всей жизни
наиболее полно
раскрываются
в
критические
моменты.
После
того, как
Учителя
распяли на
кресте,
сотник
прибил у него
над
головой
табличку с
надписью на
трех языках:
"Иисус из
Назарета
- Царь
Евреев."
Евреи были в
ярости от
этого, как
они
полагали,
оскорбления.
Но Пилат был
раздражен их
непочтительным
поведением;
он
чувствовал,
что его
устрашили и
унизили, и
прибег
к такому
виду мелкой
мести. Он мог
написать "Иисус,
бунтарь". Но
он хорошо
знал, какое
отвращение
эти иерусалимские
евреи
испытывают
даже к самому
названию
"Назарет", и
был полон
решимости
таким
образом их
унизить. Он
также
понимал, что
они
будут
больно
уязвлены,
увидев, что
этот казненный
галилеянин
именуется
"Царем
Евреев."
Многие из
еврейских
руководителей,
узнав о том,
как Пилат
попытался
высмеять их,
поместив эту
надпись на
кресте
Иисуса,
поспешили
на Голгофу,
но не
решились
попытаться
снять ее,
поскольку
на страже
стояли
римские
солдаты. Не
имея
возможности
снять эту
надпись, эти
руководители
смешались с
толпой и изо
всех
сил
старались
вызвать
насмешки и
издевки, чтобы
никто не
придавал
серьезного
значения
этой надписи.
Апостол
Иоанн с
матерью
Иисуса
Марией, Руфью
и Иудой добрались
до
места
казни сразу
после того,
как Иисуса распяли
на кресте, и
именно в
тот момент,
когда сотник
прибивал табличку
над головой у
Учителя.
Иоанн
единственный
из апостолов присутствовал
при
распятии,
но даже он
находился
там не все
время,
поскольку,
приведя
на место
казни мать
Иисуса, он
вскоре
побежал в
Иерусалим
за своей
матерью и ее
друзьями.
Когда
Иисус увидел
свою мать
вместе с Иоанном
и своими
братом и
сестрой,
он улыбнулся,
но ничего не
сказал. Тем
временем,
четверо
солдат,
поставленных
у креста
Учителя, по обычаю,
поделили
между
собой его
одежду: один
взял
сандалии,
другой -
головную
повязку,
третий -
пояс,
четвертый -
плащ. После
этого остался
еще хитон -
одеяние,
сделанное из
цельного
куска материи
и длиной
почти до
колен -
который
предстояло
поделить,
разрезав на
четыре части,
но
когда
солдаты
увидели,
какая это
необыкновенная
одежда, они
решили
разыграть ее,
бросив
жребий. Иисус
смотрел, как
они делят
его
одежду, а
бездумная
толпа
глумилась над
ним.
Это было
хорошо, что
одеждой
Учителя
завладели
римские
солдаты.
Иначе,
если бы эта
одежда
досталась
его последователям,
у них
появился
бы соблазн
обратиться к
суеверному
почитанию
реликвий.
Учитель
желал, чтобы
у его
последователей
не осталось
ничего
материального,
связанного с
его жизнью на
земле. Он
хотел
оставить
человечеству
только
память о человеческой
жизни,
посвященной
высокому
духовному
идеалу исполнения
воли Отца.
3.
Очевидцы
распятия
В эту
пятницу
около
половины
десятого утра
Иисус был
распят на
кресте. К
одиннадцати
часам
собралось
уже больше
тысячи
человек,
чтобы
посмотреть
на это
зрелище
распятия Сына
Человеческого.
На
протяжении
всех этих
ужасных
часов невидимое
воинство
вселенной
стояло, в
молчании
взирая на это
необыкновенное
явление, как
Творец
умирает
смертью
творения,
причем самой
позорной
смертью
приговоренного
преступника.
Во время
распятия
возле креста
временами стояли
Мария, Руфь,
Иуда,
Иоанн,
Саломея (мать
Иоанна) и
группа преданных
верующих
женщин, в
том числе,
Мария - жена
Клеопы и
сестра
матери
Иисуса,
Мария
Магдалина и
Ревекка,
жившая
некогда в
Сепфорисе.
Эти и
другие
друзья
Иисуса
хранили
молчание, видя
его
величайшее
терпение
и стойкость,
и неотрывно
смотрели на
его
мучительные
страдания.
Многие из
проходивших
мимо качали головами
и осуждали
его,
говоря:
"Ты, который
собирался
разрушить храм
и вновь
построить
его за
три дня,
спаси-ка себя
самого. Если
ты Сын Бога,
что же ты
не
сойдешь со
своего
креста?"
Подобным же образом
насмехались
над
ним
некоторые из
правителей
евреев, которые
говорили: "Он
спасал
других,
но самого
себя спасти
не может." Другие
говорили:
"Если
ты царь
евреев, сойди
с креста, и мы
уверуем в
тебя." А потом
они
еще
сильнее
стали
осмеивать
его и говорить:
"Он уповал на
Бога,
что Бог
спасет его.
Он даже утверждал,
что он Сын
Бога -
взгляните
теперь на
него -
распятого
между двумя
ворами."
Даже эти
двое воров
тоже бранили
его и бросали
ему упреки.
Поскольку
Иисус
оставлял их
насмешки без ответа
и близился
полдень
этого
особого дня
приготовления
к Пасхе, к
половине
двенадцатого
большая
часть этой
насмехающейся
и глумящейся
толпы
разошлась;
на месте
распятия
осталось меньше
пятидесяти
человек.
Солдаты
собрались
поесть и
выпить
своего дешевого
кислого вина,
так как
им
предстояло
долго стоять
на страже
возле казненных.
Отведав
своего вина,
они
насмешливо
подняли тост
за Иисуса,
сказав:
"Привет и
удачи тебе!
За царя
евреев." И они
были
поражены
спокойным
отношением
Учителя к их
насмешкам и
издевательствам.
Увидев,
что они едят
и пьют, Иисус
посмотрел ни
них и сказал:
"Я
хочу
пить."
Услышав
слова Иисуса,
что он хочет
пить,
командир
стражников
смочил вином
из своей
бутылки губку,
служившую
затычкой,
и поднял ее
на острие
копья к Иисусу,
чтобы тот мог
смочить
свои
пересохшие
губы.
Иисус
ставил целью
жить, не
прибегая к
своей
сверхъестественной
силе, и
точно так же
он решил и
умереть на кресте
как простой
смертный.
Он жил как
человек и
пожелал умереть
как человек -
исполняя
волю Отца.
4. Вор на
кресте
Один из
разбойников
бранил
Иисуса,
говоря: "Если
ты Сын Бога,
что
же ты не
освободишь
себя и нас?"
Но когда он
упрекнул
Иисуса, то
другой
вор, много
раз раньше
слышавший,
как Учитель
учил,
сказал:
"Неужели у
тебя нет даже
страха перед
Богом? Разве
ты не
видишь,
что мы
заслуженно
страдаем за
свои деяния,
но этот
человек
страдает
незаслуженно?
Лучше бы нам
искать прощения
своих
грехов и
спасения для
своих душ."
Услышав эти
слова вора,
Иисус
повернулся к
нему лицом и
одобрительно
улыбнулся.
Увидев
обращенное
к нему лицо
Иисуса,
преступник собрал
все свое
мужество,
раздул теплящийся
огонек своей
веры и
сказал:
"Господи,
вспомни
меня, когда
придешь в
свое царство."
И тогда Иисус
сказал:
"Истинно,
истинно
говорю я
тебе, однажды
будешь со
мной в
Раю."
Учитель
нашел в себе
силы,
несмотря на
острую боль
человеческой
смерти,
выслушать
религиозную
исповедь
уверовавшего
разбойника.
Когда
этот вор
протянул
руку, прося
спасения, он
его нашел.
Много раз
до этого он
был склонен
поверить в
Иисуса, но
только в
эти
последние
часы
пребывания в
сознании он
всем сердцем
обратился
к учению
Учителя.
Увидев, как
Иисус
встретил
смерть на
кресте,
этот
разбойник
уже не мог
преодолеть
убеждения,
что этот
Сын
Человеческий
действительно
Сын Бога.
Апостол
Иоанн
отсутствовал
во время этого
эпизода
обращения в
веру и
принятия
вора Иисусом
в царство,
поскольку
ушел в
город,
чтобы
привести на
место
распятия свою
мать и ее
друзей.
Лука
впоследствии
слышал эту
историю от обращенного
в веру
римского
командира
стражников.
Апостол
Иоанн
рассказывал
о распятии
так, как он
помнил это
событие
через две
трети
столетия после
того, как оно
произошло.
Другие
повествования
были
основаны на
рассказе
командовавшего
стражниками
римского
сотника,
который, благодаря
тому, что он
увидел и
услышал,
впоследствии
поверил в Иисуса
и стал
полноправным
членом
братства
царства небесного
на земле.
Этого
молодого
человека,
раскаявшегося
разбойника,
втянули в
свое
время в
полную
насилия и
беззакония
жизнь те, кто
превозносили
подобное
занятие
разбоем как
действенный
патриотический
протест
против
политического
гнета и
социальной несправедливости.
И
такого
рода учения в
сочетании с
тягой к приключениям
приводили
к тому,
что многие, в
остальном,
добропорядочные
юноши
участвовали
в этих
захватывающих
разбойных
делах. Этот
молодой
человек
смотрел на
Варавву как
на героя. Теперь
он увидел,
что
ошибался.
Здесь на
кресте рядом
с собой он
увидел
действительно
выдающегося
человека,
подлинного
героя. Это
был герой,
который
разжег в
нем пыл и
внушил
высочайшие
идеи морального
самоуважения,
оживил все
его идеалы
отваги,
мужества и
храбрости.
Созерцание
Иисуса
вызвало в его
сердце
всепоглощающее
ощущение
любви,
преданности
и подлинного
величия.
И если бы
какой-либо
другой
человек из
этой глумящейся
толпы
пережил
рождение
веры в своей
душе и воззвал
бы к
милосердию
Иисуса,
то он был бы
принят с
такой же любовью
и участием,
какие
были
проявлены по
отношению к
этому уверовавшему
разбойнику.
Вскоре
после того,
как
раскаявшийся
вор услышал
обещание
Учителя,
что в свое
время они
встретятся в
Раю, из
города
вернулся
Иоанн,
приведший с
собой свою
мать и группу
из почти
дюжины
верующих
женщин. Иоанн
занял место возле
Марии, матери
Иисуса,
поддерживая
ее. По другую
сторону стоял
ее сын Иуда.
Было
полуденное
время, Иисус
посмотрел на
них и сказал
своей матери:
"Женщина,
вот твой сын!"
И, обращаясь
к Иоанну, он
сказал: "Сын
мой, вот
твоя мать!" А
затем он
обратился к ним
обоим,
сказав: "Я
желаю,
чтобы вы
удалились от
этого места."
И Иоанн с
Иудой повели
Марию
прочь от
Голгофы.
Иоанн отвел
мать Иисуса в
тот дом, где
он
обитал в
Иерусалиме, и
затем
поспешил
обратно к месту
распятия.
После
Пасхи Мария
вернулась в
Вифсаиду, где
и прожила в
доме у
Иоанна
всю свою
оставшуюся
естественную
жизнь. Мария
не прожила и
года
после смерти
Иисуса.
После
ухода Марии
остальные
женщины отошли
на небольшое
расстояние
и оставались
возле Иисуса
до тех пор,
пока он не
умер
на
кресте, и
по-прежнему
находились
там, когда
тело Учителя
было
снято с
креста для
погребения.
5.
Последний
час на кресте
Вскоре
после
двенадцати
часов небо
потемнело от
песчаной
тучи,
хотя еще
не наступило
то время года,
когда бывали
такие
природные
явления.
Жители
Иерусалима
знали, что
это признак
приближения
одной из
тех песчаных
бурь с
иссушающим
ветром,
которые шли
из
Аравийской
пустыни. К
часу дня небо
потемнело
настолько,
что
скрылось
солнце, и
остатки
толпы поспешили
обратно в
город. Когда
вскоре
после этого
Учитель
скончался,
присутствовало
меньше
тридцати
человек:
только
тринадцать
римских
солдат и
группа
примерно
из
пятнадцати
верующих. Все
эти верующие
были
женщинами,
кроме
двоих: Иуды,
брата Иисуса,
и Иоанна Зеведеева,
вернувшегося
к месту
распятия
незадолго
перед тем,
как Учитель
скончался.
В начале
второго
среди
сгущающейся
тьмы свирепой
песчаной
бури
Иисус
начал терять
человеческое
сознание. Его
последние
слова
милосердия,
прощения и
напутствия
были уже сказаны.
Его
последнее
желание -
касающееся
заботы о его
матери - было
уже
высказано. На
протяжении
этого часа
близящейся
смерти человеческое
сознание
Иисуса
обратилось к
повторению
многих текстов
из
еврейского
Писания,
в
особенности -
Псалмов.
Последняя мысль
в
человеческом
сознании
Иисуса была
связана с
повторением
в уме той
части Книги
Псалмов,
которая
известна
сейчас как
двадцатый,
двадцать
первый и
двадцать
второй
Псалмы. Его
губы часто
шевелились,
хотя он был
слишком
слаб, чтобы
вслух
произносить
слова тех
текстов,
которые
он так
хорошо знал
наизусть и
которые звучали
у него в уме.
Лишь
несколько
раз стоявшие
поблизости
уловили
какие-то
слова, такие,
как: "Я
знаю, Господь
спасет своих
помазанников",
"Твоя рука
настигнет
всех моих
врагов" и
"Боже мой, Боже
мой, почему
ты
оставил
меня?" У
Иисуса ни на
миг не было
ни малейшего
сомнения в
том, что
он жил в
соответствии
с волей Отца; и
он никогда не
сомневался,
что сейчас
расстается
со своей
жизнью во
плоти в
соответствии
с волей
своего Отца.
У него не было
чувства, что
Отец
оставил его;
он просто
повторял в
своем
угасающем
уме многие
тексты из
Писания, в
том числе, и
этот двадцать
второй
Псалом,
начинающийся
словами
"Боже мой,
Боже мой, почему
ты оставил
меня?" И
получилось
так, что это
был один из трех
отрывков,
прозвучавших
достаточно
ясно, чтобы
их могли
расслышать
стоявшие
поблизости.
Последняя
просьба,
обращенная
Иисусом-человеком
к своим
собратьям,
прозвучала
около
половины второго,
когда он
сказал
вторично:
"Я хочу пить",
и этот самый
командир
стражников
увлажнил
его губы этой
самой губкой,
смоченной в
кислом вине,
которое в
те дни часто
называли
уксусом.
Песчаная
буря
усиливалась,
и небеса
становились
все темнее.
Но
солдаты и
небольшая
группа
верующих
по-прежнему
стояли
поблизости.
Солдаты
припали к земле
возле креста
и сбились в
кучу,
защищаясь от
больно
бьющего
песка. Мать
Иоанна и
другие
смотрели,
находясь на
некотором
расстоянии,
где их
отчасти
защищала
нависающая
скала. Когда
Учитель испустил
последний
вздох, у
подножия его
креста
находились
Иоанн Зеведеев,
брат
Иуда,
сестра Руфь,
Мария
Магдалина и
Ревекка
некогда из
Сефориса.
Было
почти три
часа, когда
Иисус
громким голосом
воскликнул:
"Окончено!
Отец, в твои
руки я
передаю свой
дух!" И сказав
так,
он уронил
голову и
прекратил
жизненную борьбу.
Увидев, как
умер
Иисус,
римский
сотник
ударил себя в
грудь и сказал:
"Это был
поистине
праведный
человек;
воистину, должно
быть, он был
Сыном
Бога." И с
того часа он
стал верить в
Иисуса.
Иисус
умер
по-царски -
так же, как и
жил. Он свободно
признал свой
царский
титул и
оставался
хозяином
положения на
протяжении
всего
этого
трагического
дня. Он
добровольно
пошел на свою
постыдную
казнь
после того,
как
обеспечил
безопасность
своих
избранных
апостолов.
Он
благоразумно
удержал
Петра от
применения
насилия,
которое
могло
привести к
неприятностям
и сделал так,
чтобы Иоанн
смог быть
возле него до
самого конца
его человеческого
существования.
Он открыл
свою
истинную природу
жестокому
cинедриону
и как Сын
Бога
напомнил
Пилату об
источнике
своей
суверенной
власти, которой
он обладал
как Сын Бога.
Он шел к
Голгофе,
неся
перекладину
от своего
собственного
креста, и
закончил
свое
исполненное
любви
пришествие,
передав
Райскому
Отцу
свой дух,
обретенный
им как
смертным
человеком.
После такой
жизни
- и при
такой смерти
- Учитель мог
с полным
правом
сказать:
"Окончено."
Так как
это был день
приготовления
к Пасхе и к
субботе,
евреи не
хотели,
чтобы эти
тела
оставались
выставленными
на Голгофе.
Поэтому
они
обратились к
Пилату с
просьбой,
чтобы этим
троим
переломали
ноги и прикончили
их с тем,
чтобы до
захода
солнца их
можно
было снять с
крестов и
бросить в
могильные
ямы для
преступников.
Услышав эту
просьбу,
Пилат тотчас
послал троих
солдат
переломать
ноги Иисусу и
двоим разбойникам
и прикончить
их.
Придя на
Голгофу, эти
солдаты
соответствующим
образом
поступили с
двумя
разбойниками,
но
обнаружили, к
своему
большому
удивлению,
что Иисус
уже мертв.
Однако, чтобы
убедиться в
его смерти,
один
из солдат
копьем
проткнул ему
левый бок. Хотя
жертвы
распятия
очень
часто
оставались
живыми на
кресте даже
два или три
дня,
захлестнувшие
Иисуса
эмоциональные
страдания и
острые
духовные
муки
положили
конец его
человеческой
жизни во
плоти меньше,
чем
через
пять с
половиной
часов.
6. После
распятия
Среди
тьмы
песчаной
бури около
половины четвертого
Давид
Зеведеев
послал
последних
вестников с
известием о смерти
Учителя.
Последних
своих гонцов
он отправил в
дом Марфы и
Марии в
Вифанию,
где, как
он полагал,
остановилась
мать Иисуса
вместе с
остальными
членами
своей семьи.
После
смерти
Учителя Иоанн
отправил
женщин в
сопровождении
Иуды в
дом Илии
Марка, где
они и
оставались
всю субботу.
Сам Иоанн,
которого
к этому
времени уже
хорошо знал римский
сотник,
оставался
на Голгофе до
тех пор, пока
туда не
пришли Иосиф
и
Никодим с
приказом от
Пилата,
разрешающим
им забрать
тело Иисуса.
Так
закончился
день
трагедии и
горя для обширной
вселенной, в
которой
мириады
разумов
содрогнулись
от ужасающего
зрелища
распятия
человеческого
воплощения
их любимого
Владыки; они
были
ошеломлены
этим
проявлением
бессердечия смертных
и людской
порочности.