Текст
124
Позднее
детство
Иисуса
Для
Иисуса было
бы лучше
учиться в
Александрии,
а не в
Галилее,
однако
там он не
смог бы иметь
столь замечательного
окружения
помогавшего
ему решать
собственные
жизненные
задачи при
минимальном
влиянии
со стороны
процесса
образования; в
то же время
постоянное
общение с
большим
числом
мужчин и
женщин всех
сословий,
происходивших
из всех
частей
цивилизованного
мира давало
ему огромное
преимущество.
Останься
Иисус в
Александрии,
его
образованием
руководили
бы евреи, и
оно
проходило бы
исключительно
в русле еврейской
культуры.
Обучение и
образование,
полученное в
Назарете,
наилучшим
образом
подготовило
его
к
пониманию
неевреев и
позволило
более правильно
и взвешено
оценивать
сравнительные
достоинства
восточного, или
Вавилонского,
и западного,
или
Эллинского,
взгляда на
теологию
иудеев.
1.
Девятый год
жизни Иисуса
(3 г. н.э.)
Было бы
неверным
утверждать,
что Иисус когда-либо
серьезно
болел,
однако в тот
год он вместе
со своими
братьями и
малюткой
сестрой
перенес
несколько
неопасных
детских
болезней.
Учеба его
продолжалась,
и он
по-прежнему
оставался
учеником,
пользовавшимся
благосклонностью
и имевшим
право
ежемесячно в
течение
недели не
посещать
школу. Он по-прежнему
делил это
время между
поездками
с отцом по
соседним
городам, посещением
фермы дяди к
югу от
Назарета
и поездками
на рыбную
ловлю в Магдалу.
Самая
серьезная
проблема,
связанная со
школой,
возникла
поздней
зимой,
когда Иисус
осмелился
оспорить учителя,
считавшего,
что все
изображения,
картины и
рисунки
являются идолопоклонством
по своей
природе.
Иисус с
наслаждением
рисовал пейзажи
и лепил из
гончарной
глины
самые
разнообразные
вещи. По
еврейским
законам все
подобные
занятия
были
строжайшим
образом запрещены,
но к этому
времени он
настолько
уже сумел умиротворить
все
возражения
родителей,
что они
позволили
ему
продолжить
эти занятия.
Однако
проблема
возникла
снова, когда
один из самых
нерадивых
учеников
увидел
Иисуса,
рисующим древесным
углем изображение
учителя
на полу
классной
комнаты. Там
оно и
оставалось,
открытое
взорам
всех, и
многие
старейшины
видели его, прежде
чем совет
отправился
к Иосифу и
потребовал,
чтобы он сделал что-нибудь,
чтобы
пресечь
беззакония
старшего
сына. Хотя
это был не
первый
случай, когда
к Иосифу и
Марии приходили
с жалобами на
поведение
их
разностороннего
и беспокойного
ребенка, это
обвинение
было
наиболее
серьезным из
всех, которые
когда-либо
ему
предъявлялись.
Иисус,
сидевший
снаружи у
черного хода,
на большом
камне,
некоторое
время
слушал
обвинения в
адрес своих
художественных
упражнений.
Вознегодовав,
что в
совершенных
им проступках
обвиняют
отца, он
вошел
внутрь,
бесстрашно
представ
перед обвинителями.
Старейшины
пришли в
замешательство.
Некоторые
склонны были
отнестись к
происшедшему
с
юмором, в
то время как
один или
двое, казалось,
считали, что
мальчик
совершил
святотатство,
если вообще
не богохульство.
Иосиф был
недоволен,
Мария
негодовала,
но Иисус настоял
на том, чтобы
его
выслушали.
Он сказал
свое слово,
мужественно
защитил свою
точку зрения
и с
полным
самообладанием
объявил, что
будет твердо
придерживаться
решения
своего отца
как в этом,
так и в других
спорных
вопросах. И
совет
старейшин в
молчании
удалился.
Мария
пыталась
уговорить
Иосифа
разрешить
Иисусу лепить
из
глины
дома, при
условии, что
он пообещает
не
продолжать
этих
неприемлимых
занятий в
школе, но
Иосиф
склонился к
решению, что
в
данном
случае
раввинское
толкование
второй
заповеди
должно взять
верх.
И с того
дня и до тех
пор, пока
Иисус жил в
доме своего
отца, он
больше
никогда не
рисовал и не
лепил никаких
изображений.
Но он не
пришел к
убеждению в
том, что это
занятие -- дурно,
и отказ от
столь
любимого
времяпровождения
был одним из
величайших
испытаний
его
отрочества.
В конце
июня Иисус
впервые вместе
со своим
отцом
поднялся на
вершину
горы Фавор.
День был
ясный, и вид с
горы
открывался
величественный.
Девятилетнему
мальчику казалось,
что перед его
глазами
действительно
раскинулся
весь мир,
кроме Индии,
Африки и Pима.
Вторая
сестра
Иисуса, Марфа,
родилась 13
сентября, в
четверг
вечером.
Три недели
спустя Иосиф,
который в течение
некоторого
времени
не уезжал
из дому,
начал
строительство
пристройки,
которая
должна была
служить
одновременно
мастерской и
спальней.
Небольшой
станок был
сделан и
для Иисуса,
впервые у
него
появились
собственные
инструменты.
Многие
годы он в
свободное
время
работал за
этим станком
и стал
большим
мастером по
изготовлению
ярма.
Эта зима
и следующая
были самыми
холодными в
Назарете за
многие
десятилетия.
Иисус видел
снег в горах,
несколько
раз он
выпадал и в
Назарете,
но быстро
таял. Но до
этой зимы он ни
разу не видел
льда.
Тот факт,
что вода
может
пребывать в
твердом,
жидком и
газообразном
состоянии
- Иисус долго
размышлял
над паром,
поднимавшемся
над
кипящими
горшками, - навел
мальчика на
серьезные
размышления о
физическом
мире и о его
устройстве; и
вместе с тем
личность,
воплощенная
в
подрастающем
юнце, была
истинным
создателем и
устроителем
всех этих
вещей во всей
бескрайней
вселенной.
Климат
Назарета не
был суровым.
Январь
являлся
самым
холодным
месяцем
со средней
температурой
около 50 F. В течение
июля и
августа,
самых
жарких
месяцев,
температура
колебалась
от 75 F до 90 F. От гор
до
Иордана и
долины
Мертвого
моря климат Палестины
менялся от
холодного
к знойному.
Благодаря
этому, иудеи
были
некоторым
образом
подготовлены
к жизни в
любом из
разнообразных
климатов
земли.
Даже во
время самых
теплых
летних
месяцев прохладный
морской
ветерок
обычно дул с
запада с 10.00
утра
примерно до 10.00
вечера. Но то
и дело
ужасные горячие
ветры из
восточной
пустыни
проносились
через
Палестину.
Эти
обжигающие
порывы ветра
обычно
приходились
на февраль и
март,
незадолго до
конца сезона
дождей. В этот
период дождь
проливался
освежающими
потоками с
ноября по
апрель, но
дожди не были
постоянными.
В
Палестине
было всего
два времени
года, -- лето и
зима, сезон
засухи
и сезон
дождей. В
январе
начинали
цвести цветы,
и к концу
апреля вся
земля
превращалась
в огромный
цветущий сад.
В мае
того года
Иисус
впервые
помогал с уборкой
зерна в
хозяйстве
своего дяди.
К своему
тринадцатилетию
он уже знал
кое-что
практически
обо всех
работах,
которыми мужчины
и женщины
занимались в
окрестностях
Назарета,
кроме работ с
металлом, а
после смерти
отца,
став
постарше,
провел
несколько
месяцев и в
кузнице.
Когда в
работах и в
караванных
путешествиях
наступало
затишье,
Иисус
совершал с
отцом
множество
деловых поездок
или прогулок
в
близлежащие
Кану, Ендор и
Наин. Еще
мальчиком он
часто бывал в
Сефорисе,
находившемся
немного
более чем в
трех милях к
северо-западу
от Назарета,
где с 4 г. до н.э.
примерно до 25
г. н.э.
находилась
столица
Галилеи и
одна из
резиденций
Ирода Антиппы.
Иисус
продолжал
расти
физически,
интеллектуально,
социально и
духовно.
Эти поездки
значительно
помогли ему
лучше и
глубже
понять
собственную
семью, и к
тому времени
даже
родители начали
уже не только
учить
его, но и
учиться у
него. Уже в
юности Иисус
был
оригинальным
мыслителем
и искусным
учителем. Он
находился в
постоянном
противоречии
с так
называемым
"изустным
законом", но
он всегда
старался
приспособиться
к обычаям
своей семьи.
Он легко
находил
общий язык с
детьми
своего
возраста, но
часто бывал
обескуражен
медлительностью
их
мышления.
Ему еще не
было десяти,
когда он стал
лидером
группы из
семи
мальчиков,
которые
объединились
в группу, ставившую
целью
способствовать
достижению
зрелости -
физической,
интеллектуальной
и
религиозной.
Среди них
Иисус
успешно ввел много
новых игр и
разнообразных
улучшенных
способов
активного
отдыха.
2.
Десятый год
жизни Иисуса
(4 г. н.э.)
Было 5
июля, первая
суббота
месяца, когда
Иисус, прогуливаясь
с
отцом в
окрестностях
Назарета,
впервые выразил
чувства и
мысли,
свидетельствовавшие
о том, что он
начинает
осознавать
необычную
природу
своей
жизненной
миссии. Иосиф
внимательно
выслушал эти
знаменательные
слова, но
почти ничего
не сказал в
ответ; не сообщил
ему
никаких сведений.
На следующий
день у Иисуса
был сходный,
но более
длинный разговор
с матерью.
Мария тоже
внимательно
выслушала
слова
мальчика,
но и она
ничего не
рассказала
ему. С тех пор
прошло почти
два года до
того, как
Иисус снова
заговорил с
родителями о
растущем в
его сознании
откровении
о природе
собственной
личности и
характере
его земной
миссии.
В августе
Иисус
поступил в
высшую школу
при синагоге.
В школе у
него
постоянно
возникали
осложнения
из-за
вопросов,
которые он
настойчиво
продолжал
задавать. Он
все больше и
больше
будоражил
весь
Назарет.
Его родители
ни в коем
случае не хотели
мешать ему
задавать
эти
беспокоившие
всех вопросы,
а его старший
учитель был
сильно
заинтригован
его
любопытством,
проницательностью
и жаждой
знаний.
Приятели
Иисуса не
находили в
его поведении
ничего
сверхъестественного;
во многих
отношениях
он был точно
таким же, как
они. Его
интерес к
учебе был
выше
среднего, но
все же не
представлял
собой чего-то
совершенно
необычного. Но он
задавал в
школе больше
вопросов,
чем другие
ученики его
класса.
Самой его
необычной и
выдающейся
чертой было,
пожалуй,
полное
нежелание
бороться за
свои права.
Он был прекрасно
развит для
своих
лет, и его
друзьям
казалось
странным, что
он не склонен
защищать
себя
даже от
явной
несправедливости
или в тех случаях,
когда
подвергался
личным
оскорблениям.
Если же
подобное случалось,
эта черта
Иисуса
доставляла
ему не
слишком
большие
страдания
благодаря
дружбе
Иакова,
соседского
мальчика,
который был
на год его
старше. Иаков
был сыном
каменщика,
связанного с
Иосифом по
работе. Он
восхищался
Иисусом и
взял на
себя заботу о
том, чтобы
никто не смел
его обидеть,
пользуясь
отвращением
Иисуса к
физическим
сражениям.
Несколько
раз более
взрослые
и
невоспитанные
мальчики
нападали на
него,
полагаясь на
всем
известную
покорность,
но они всегда
получали
быстрое и
неотвратимое
возмездие
от рук
добровольного
телохранителя
Иисуса и
постоянного
защитника,
Иакова, сына
каменщика.
Иисус был
общепризнанным
главой
назаретских
мальчиков,
которые
отстаивали
высшие
идеалы
своего
времени и
поколения. Он
был
по-настоящему
любим своими
юными
сподвижниками
не только за
справедливость,
но и за то, что
обладал даром
исключительного,
понимающего
сочувствия, которое
было
предвестником
любви и граничило
со
сдержанным
состраданием.
В этом
году он начал
отдавать
определенное
предпочтение
обществу
старших. Он с
видимым
наслаждением
говорил о
вопросах
культуры,
образования,
социальной
жизни, экономики,
политики и религии
с людьми
более
зрелыми, и
глубина его
рассуждений
и
проницательность
наблюдений
настолько
очаровывали
взрослых
собеседников,
что они
всегда
охотно
проводили с
ним время.
Пока на
Иисуса не
легла
ответственность
за
содержание
семьи, родители
пытались
воздействовать
на него,
желая, чтобы
он общался со
своими сверстниками
или с людьми,
близкими
по возрасту,
а не со
старшими и
более
знающими,
общению с
которыми
он отдавал
столь явное
предпочтение.
Позже в
том же году
он в течение
двух месяцев
рыбачил со
своим
дядей на
Галилейском
море и достиг
в этом больших
успехов. Еще
не
достигнув
окончательной
зрелости, он
стал
прекрасным
рыбаком.
Его
физическое
развитие
продолжалось.
Он был
продвинутым
и
пользующимся
привилегиями
учеником в
школе; дома
достаточно хорошо ладил
с младшими
братьями
и сестрами,
имея то
преимущество,
что был на
три с
половиной
года
старше
самого
старшего из
остальных детей.
К нему хорошо
относились
в Назарете,
не считая
родителей
некоторых
наименее
развитых
детей,
которые
часто
говорили, что
Иисус
слишком
дерзок, что
ему не
хватает
истинного
смирения и
юношеской сдержанности.
Он проявлял
все
большую и
большую
склонность к
тому, чтобы направлять
игры своих
юных
приятелей
в более
серьезное и
вдумчивое русло.
Он был
прирожденным
учителем
и просто не
мог
поступать
иначе, даже
будучи вовлеченным
в
игру.
Иосиф
рано начал
обучать
Иисуса
различным
способам
добывания
хлеба
насущного и
объяснял ему
преимущества
земледелия
перед
ремеслами
и
торговлей.
Галилея была
более
красивой и процветающей
областью, чем
Иудея, и
жизнь там
была
примерно в
четыре раза
дешевле, чем
в
Иерусалиме
и в Иудее. Это
была область
земледельческих
деревень и
процветающих
ремесленных
городов с
более чем
двумястами
городов,
имеющих
население
более пяти
тысяч жителей,
и с тридцатью
- с
населением
более 15 тысяч.
Когда
Иисус
впервые
поехал с
отцом на Галилейское
море, чтобы
изучить
рыболовное
дело, он
почти решил
стать
рыбаком, но
под влиянием
тесной
связи с
призванием
отца позже
избрал
ремесло
плотника, а
еще
позже
сочетание
различных
влияний
привело его к
окончательному
выбору
- он
станет
религиозным
учителем
нового строя.
3.
Одиннадцатый
год жизни
Иисуса (5 г. н.э.)
Весь этот
год мальчик
продолжал
совершать
загородные
поездки с
отцом,
часто также
ездил на ферму к
дяде и иногда
- в Магдалу,
чтобы
принимать участие
в рыбной
ловле вместе
с дядей, который
обосновался
неподалеку от
этого города.
Иосифа и
Марию
нередко
посещало
искушение
проявить
некоторое
особенное
расположение
к Иисусу, или
как-нибудь
иначе
обнаружить
знание
того, что он
является
обетованным
ребенком,
судьбоносным
сыном.
Но оба
родителя
были
необычайно
мудры и проницательны
в этом
отношении.
Несколько
раз, когда
они даже в малейшей
степени
выказывали
свое
предпочтение
к Иисусу,
мальчик
немедленно
отвергал
проявления
подобного
внимания.
Долгое
время Иисус
проводил в
лавке, торговавшей
предметами
снабжения
для
караванов, и
из
разговоров с
путешественниками
со всех
частей
света
почерпнул
удивительное
для его
возраста
количество
сведений
о жизни в
других
странах. Этот
год был
последним,
когда он
свободно
наслаждался
играми и
юношеским весельем.
Начиная с
этого
времени
число
трудностей и
забот в жизни
юноши стало
резко расти.
В 5 г. н.э., 24
июня, в среду
вечером
родился Иуда.
Pождение
этого
седьмого ребенка
сопровождалось
серьезными
осложнениями.
В
течение
нескольких
недель Мария
была так тяжко
больна, что
Иосиф
оставался
дома. Иисус
был сильно
занят поручениями
отца и
заботами,
возникшими
в связи с
серьезной
болезнью его
матери. Юноше
так больше
никогда и
не удалось
вернуться к
положению
ребенка, в
котором он
находился
в более
ранние годы.
Со времени болезни
матери - как
раз
перед
тем, как ему
должно было
исполниться одиннадцать
лет - он был
вынужден
взять на себя
всю
ответственность
старшего
сына в семье,
и
ему
пришлось
сделать это
на год или на
два раньше
срока, когда
это
бремя
легло бы на
его плечи в
обычном
случае.
Хазан раз
в неделю
проводил
один вечер с
Иисусом,
помогая ему
совершенствоваться
в священном
писании иудеев.
Он был очень
заинтересован
в развитии
своего
многообещающего
ученика,
поэтому он
был готов
содействовать
ему всеми
возможными
способами.
Этот
еврейский
педагог
оказал
большое
влияние на
развивающийся
ум Иисуса, но
он никак
не мог
понять,
почему все
его
предложения
отправиться
в Иерусалим и
продолжить
образование
под
руководством
ученых
раввинов
оставляют
мальчика
столь
равнодушным.
Примерно
в середине
мая Иисус
сопровождал
отца во время
деловой
поездки в
Скифополь,
главный греческий
город Десятиградия,
в
древности
- иудейский
город Бесан.
По дороге
Иосиф
рассказывал
много
древних
историй о
царе Сауле, о
филистимлянах
и о
последующих
событиях
бурной
истории
Израиля.
Чистота и
упорядоченное
устройство
этого так
называемого
"языческого"
города
произвели
огромное
впечатление
на
Иисуса. Он
удивлялся
театру под
открытым
небом и восхищался
красивым
мраморным
храмом,
предназначенным
для служения
"языческим"
божествам.
Восторги
мальчика
взволновали
Иосифа, он пытался
свести на нет
эти
благоприятные
впечатления,
превознося красоту
и величие иудейского
храма в
Иерусалиме.
Иисус часто с
любопытством
смотрел на
этот
великолепный
греческий
город с
Назаретского
холма и много
раз
расспрашивал
о его
просторных
общественных
сооружениях
и прекрасных
зданиях,
но его отец
всегда
старался
избегать
ответов на
эти вопросы.
Теперь
они
оказались
лицом к лицу
с красотами
языческого
города, и
Иосиф
было нелегко
оставлять
вопросы Иисуса
без ответа.
Случилось,
что как раз в
это время в
амфитеатре
Скифополя
происходили
ежегодные
игры-состязания
и публичные
демонстрации
физической
доблести
среди
греческих
городов Десятиградия,
и Иисус
настоял,
чтобы отец
взял его
посмотреть
игры; он был
так
настойчив,
что Иосиф
не решился
отказать.
Мальчик трепетал
от восторга,
наблюдая
за
играми, и
всем сердцем
проникся
духом показа физического
развития и
атлетического
мастерства.
Иосиф был
невыразимо
потрясен,
видя, что его
сын
восторгается,
рассматривая
эту выставку
"языческого"
тщеславия.
После
того, как
игры
закончились,
Иосиф испытал
величайшее
изумление в
своей
жизни,
услышав, что
Иисус
выражает
одобрение по
поводу игр и
считает,
что было бы
хорошо, если
бы и молодые
люди
Назарета
могли бы
извлекать
пользу из
таких
здоровых
физических
упражнений
на свежем
воздухе.
Иосиф долго и
проникновенно
говорил с
Иисусом о злой
природе
подобных
занятий, но
он понял, что
убедить
мальчика не
удалось.
Единственный
раз в жизни
Иисус видел,
чтобы отец
так
рассердился
на него, и это
было в тот
вечер в их
комнате в
гостинице,
когда в
пылу спора
мальчик
настолько
забыл о
тенденциях
иудейского
мышления,
что
предложил
вернуться
домой и
начать работы
по
строительству
амфитеатра в
Назарете. Когда
Иосиф
услышал, что
его
первенец
выражает
столь
нееврейские
чувства,
самообладание
покинуло
его, и он,
забывшись,
схватил
Иисуса за
плечо и
сердито
воскликнул:
"Сын мой,
изволь
сделать так,
чтобы, пока
жив, я
никогда
больше не
слышал из
твоих уст
столь
греховных
мыслей!"
Иисус был
поражен
проявлением
таких чувств
со стороны
отца. До
этого ему
никогда не
доводилось
испытывать
на себе всей
силы отцовского
негодования,
и он
был
удивлен и
потрясен
невыразимо.
Иисус ответил
только:
"Хорошо,
отец, так
и будет".
Больше ни
разу мальчик
не позволил
себе даже
малейшего
намека на
игры и другие
атлетические
занятия
греков до тех
пор, пока
отец был жив.
Позже
Иисус увидел
греческий
амфитеатр в
Иерусалиме и
узнал,
насколько
подобные
вещи были отвратительны
с точки
зрения
евреев. Тем
не
менее,
всю свою
жизнь он
пытался
внедрить идею
здорового
отдыха в свой
собственный
распорядок, а
в дальнейшем,
насколько
это
позволяли
еврейские
обычаи, и в
программу
постоянных
занятий своих
двенадцати
апостолов.
К концу
одиннадцатого
года Иисус
был сильным,
хорошо
развитым,
жизнерадостным
юношей с
чувством
юмора, но с
этого года он
стал все
более и
более
подвержен
особым
периодам глубокого
созерцания и
серьезных
размышлений.
Иисус часто
предавался
размышлениям
о том, как
он сумеет
выполнить
свои
обязательства
перед семьей
и в то же
время
быть
послушным
зову своей
миссии в
мире; к этому
времени он
уже
постиг,
что его
служение не
должно было
ограничиться
только
улучшением
жизни
еврейского
народа.
4.
Двенадцатый
год жизни
Иисуса (6 г. н.э.)
Этот год
жизни Иисуса
был богат
событиями. Он
продолжал
успешно
учиться в
школе и был
неутомим в изучении
природы;
кроме того,
он
настойчиво
продолжал
изучать
различные
виды
деятельности,
с помощью
которых
люди
зарабатывали
себе на
жизнь. Он
начал
регулярно
работать в
домашней
плотницкой
мастерской, и
ему позволили
самому
распоряжаться
заработками
- весьма
необычное
для иудейской
семьи
соглашение. В
этом
же году
он понял,
насколько
мудро
хранить в тайне
подобные
семейные
дела. Он
начал
осознавать,
чем именно он
вызывал
неприятности
в
деревне,
и в
дальнейшем
стал в высшей
степени
осмотрительно
скрывать
все то,
что могло бы
дать повод
считать его отличным
от других.
В течение
этого года он
много раз
переживал
периоды
неуверенности,
а то и
сомнений
относительно
природы
своей миссии.
Его
естественно
развивавшийся
человеческий
ум еще не
вполне
постиг
реальности
его дуальной
природы. То,
что он был
наделен единой
личностью,
затрудняло
для его
сознания обнаружение
двойственного
происхождения
тех факторов,
которые составляли
природу,
присущую
самой
его
личности.
Начиная с
этого
времени он
стал лучше
ладить со
своими
братьями
и сестрами.
Он был все
более тактичен,
всегда полон
сострадания
и заботы об
их
благополучии
и счастье и
сохранял
хорошие
отношения
с ними вплоть
до начала
своего общественного
служения.
Чтобы
быть
более точным,
он лучше
всего ладил с
Иаковом,
Мириам и с
двумя
младшими
детьми (к
тому времени
еще не
родившимися),
Амосом и
Pуфью.
Он всегда
достаточно
легко
находил
общий язык с
Марфой. Все
сложности,
возникавшие
дома,
происходили
из-за трений
с Иосифом и
Иудой, в
особенности
с последним.
Для
Иосифа и
Марии
воспитание
этого небывалого
сочетания
божественного
и
человеческого
было серьезным
испытанием, и
они
заслуживают
похвалы
за столь добросовестное
и успешное
выполнение
родительских
обязанностей.
Pодители Иисуса
все больше
убеждались,
что
старшему
сыну
действительно
присуще нечто
сверхчеловеческое,
но
никогда
никоим
образом не
мыслили,
что этот
обетованный
сын и
в самом
деле есть
подлинный
творец всей
Локальной
вселенной со
всем,
что в ней
находится и
живет. Иосиф
и Мария жили
и умерли, так
и не
узнав,
что их сын
Иисус
действительно
был создателем
Вселенной,
облекшимся
в плоть
человека.
В этом
году Иисус
больше, чем
когда бы то
ни было,
уделял
времени
музыке; он
продолжал учить в
домашней
школе братьев и
сестр.
Примерно в
это время
мальчик
тонко почувствовал
разницу во
взглядах
Иосифа и
Марии на
характер его
миссии. Он
часто слышал
беседы
родителей,
когда они
думали, что
сын крепко спит,
и много
размышлял
над
различием
мнений своих
родителей.
Иисус все
больше и
больше
склонялся
к точке
зрения отца,
так что матери
предстояло
испытать
огорчение
от сознания,
что сын
постепенно
отвергает ее руководство
в
вопросах,
имеющих
отношение к
его жизненному
пути. С
годами брешь
во
взаимопонимании
между ними
становилась все
шире. Все
меньше и
меньше
понимала
Мария
значимость
миссии
Иисуса, и все
больше эту
заботливую
мать
задевало то,
что сын не
стремится
реализовывать
ее горячие
надежды.
Иосиф
питал все
возраставшую
веру в духовную
природу
миссии
Иисуса, и
если бы не
другие и
более важные
причины,
можно было бы
считать
несчастьем,
что ему не
суждено было
дожить до
дня, когда бы
он
смог бы
увидеть на
земле
исполнение
своих представлений
о пришествии
Иисуса.
В этот
последний
год учебы, в
возрасте
двенадцати
лет, Иисус
высказал
отцу свои
соображения
по поводу еврейского
обычая
каждый раз
при входе
или выходе из
дома,
прикасаться
к кусочку
пергамента,
прибитого
к дверному
косяку, и
затем целовать
палец,
который
прикасался
к пергаменту.
Частью
ритуала были
слова: "Да
сохранит нас
Господь,
входящих и
выходящих,
ныне и во веки
веков". Иосиф
и
Мария
неоднократно
говорили
Иисусу, что
нельзя
создавать
изображения
и
рисовать
картины,
потому что
подобные образы
могут быть
использованы
для
поклонения.
Хотя Иисусу
не удалось до
конца понять
смысл
запрета
на
изображения
картин, он
чутко
воспринимал
непоследовательность
запретов,
и поэтому
указал
своему отцу
на по существу
идолопоклоннический
характер
этого привычного
поклона
пергаменту,
прибитому
к косяку.
После того,
как Иисус таким
образом
убедил отца,
Иосиф
снял
пергамент.
По мере
того, как шло
время, Иисус
многое делал,
чтобы
изменить
форму
религиозной
практики, включавшей
семейные
молитвы и
другие
обычаи.
Многое можно
было сделать
в этом
отношении в
Назарете,
так как
городская
синагога
находилась
под влиянием
либеральной
школы
раввинов,
примером для
которой
служил знаменитый
учитель из
Назарета
Иосий.
В течение
этого и двух
последующих
лет Иисус
переживал
сильнейшее
интеллектуальное
напряжение,
бывшее
следствием
постоянных
усилий
примирить
собственные
взгляды на религиозную
практику и
социальные
обычия со
взглядами
родителей. Он
был смущен
противоречием
между
необходимостью
быть верным
своим
собственным
убеждениям
и с уважением
подчиняться
родителям;
две
важнейшие
заповеди,
бывшие
высочайшими
в его юношеском
сознании,
вступали в
сильнейший
конфликт.
Одна из них
гласила: "Будь
верен велению
своих
высочайших
убежднний
истины
и праведности".
Второй же
была:
"Почитай
отца и
мать твою,
ибо они дали
тебе жизнь и
вскормили
тебя". Тем не
менее он
никогда не
уклонялся от
ответственности
за
необходимое
ежедневное
примирение
этих двух сфер
- верности
личным
убеждениям и
обязанностей
перед семьей.
Он
почувствовал
себя
удовлетворенным
только
тогда,
когда все
возрастающее
гармоническое
сочетание
личных
убеждений
и
семейных
обязательств
вылилось в
глубокую
идею общей
солидарности,
основанной
на верности,
справедливости,
терпимости и
любви.
5.
Тринадцатый
год жизни
Иисуса (7 г. н.э.)
В этом
году мальчик
из Назарета
перешел от детства
к началу
юности;
его голос
начал
меняться, и
другие черты
ума и тела
также
свидетельствовали
о приближении
возмужания.
В 7 г. н.э., 9
января, в
воскресенье
ночью
родился его
младший
брат
Амос. Иуде не
было еще и
двух лет, а
его младшей
сестре Pуфи
еще
только
предстояло
родиться;
итак, можно
видеть, что в
семье Иисуса
было
много
маленьких
детей, оставшихся
на его
попечении
после
внезапной
смерти их
отца в
следующем
году.
Примерно
к середине
февраля
Иисус по-человечески
убедился, что
на земле
целью миссии,
к исполнению
которой он
призван, было
просвещение
людей и
откровение
Бога. Важные
решения и далеко
идущие
планы
зрели в уме
юноши,
который
внешне был обычным
иудейским
парнем
из
Назарета.
Интеллектуальная
жизнь всего
Небадона
зачарованно
и с
изумлением
наблюдала за
тем, как это
все стало
разворачиваться
в
мыслях и
поступках
теперь уже юныши,
сына плотника.
В 7 г. н.э., 20
марта, в
первый день
недели Иисус
закончил
курс
обучения в
местной
школе при
Назаретской
синагоге. Это
был
великий
день в жизни
всякой
честолюбивой
еврейской
семьи, день,
когда
ее
сына-первенца
объявляли
"сыном
заповеди" и
выкупленным
первенцем
Господа
Бога Израиля,
"ребенком
Всевышнего"
и слугой
Господа Всей
земли.
В
предыдущую
пятницу
Иосиф
вернулся из
Сефориса, где
ему были
поручены
работы по
строительству
нового общественного
здания, чтобы
присутствовать
при этом
торжественном
событии.
Учитель
Иисуса
твердо
верил,
что живому и
усердному
ученику уготована
некая
выдающаяся
карьера,
особая
миссия.
Старейшины,
несмотря на
трудности,
возникавшие
в связи с
некоторыми
неортодоксальными
воззрениями
Иисуса,
были горды
юношей и уже
начинали
строить
планы,
которые
позволят
ему
отправиться
в Иерусалим,
чтобы
продолжить
образование
там, в
знаменитых
Иудейских
академиях.
По мере
того, как
Иисус время
от времени
слышал
обсуждение
этих
планов, он
все более и
более
убеждался,
что он
никогда не поедет
в
Иерусалим
учиться у
раввинов. Но
он и не подозревал
о трагедии,
которая
должна была
разразиться
так скоро и
которая
вынудит его
отказаться
от всех
планов,
заставив
взять на себя
ответственность
за
пропитание
и
благополучие
большой
семьи, в
которой вскоре
уже будет
пять
братьев и
трое сестер,
а также его
мать и он сам.
Опыт Иисуса в
воспитании
семьи был
более
длительным,
чем тот,
который
выпал на долю
Иосифа,
его отца; и он
достиг того
уровня, который
впоследствии
сам
себе
поставил:
быть мудрым,
терпеливым,
понимающим и эффективным
учителем
и старшим
братом для
всей семьи - семьи,
так внезапно
пораженной
горем и так
внезапно
понесшей утрату.
6.
Путешествие
в Иерусалим.
Достигнув
порога
молодости и
официально закончив
школу при
синагоге,
Иисус
получил
право
отправиться
с родителями
в Иерусалим,
чтобы
вместе с ними
участвовать
в праздновании
своей первой
Пасхи. В
том году
праздник
Пасхи пал на
субботу, 9 апреля
7 г. н.э.. В
понедельник,
4 апреля,
ранним утром
довольно
большая
компания (103)
была
готова
отправиться
из Назарета в
Иерусалим.
Они
направились
на
юг, к
Самарии, но,
достигнув
Изрееля,
они
повернули на
восток, и,
пройдя
мимо горы
Гелвуй,
спустились в
долину
Иордана,
чтобы
миновать
Самарию.
Иосиф и его
семья были бы
рады попасть
в Иерусалим
через
Самарию,
по дороге
через
колодец
Иакова и Бетель,
но так как
евреи не
любили
иметь дело с
самаритянами,
они решили
двигаться
вместе с
соседями
по дороге
через долину
Иордана.
Вселявший
великий
страх,
Архелай был
смещен, и они
могли
больше не
бояться
появиться с
Иисусом в Иерусалиме.
Двенадцать
лет
прошло с
тех пор, как
первый Ирод
искал погубить
младенца из
Вифлеема,
и теперь
уже никому не
пришло бы в
голову связать
те события с
этим
никому не
известным
юношей из
Назарета.
Прежде
чем
достигнуть
перекрестка
дорог у
Изрееля, они,
продолжая
свое
путешествие,
очень скоро миновали
слева
старинную
деревню
Сунем, и
Иисус вновь
услышал
историю о
самой
красивой
девушке
всего
Израиля,
которая жила
там, и о
замечательных
деяниях,
которые
там совершала
Елиша.
Проходя
через
Изреель,
родители
Иисуса
рассказывали
ему о деяниях
Ахава и
Иезавели и о
подвигах
Ииуя.
Проходя
вокруг горы
Гелвуй, они
много говорили
о Сауле,
который
окончил
свою жизнь на
склоне этой
горы, о царе
Давиде и
событиях,
связанных
с этим
историческим
местом.
Когда
пилигримы
обогнули
подножие
горы Гелвуй,
справа их
взорам
открылся
греческий
город
Скифополь.
Они издали
смотрели на
мраморные
строения, но
не
приближались
к языческому
городу, дабы
не
оскверниться
настолько,
что это не позволит
участвовать
в
приближавшейся
торжественной
и священной
церемонии
празднования
Пасхи
в
Иерусалиме.
Мария не
могла понять,
почему ни
Иосиф, ни
Иисус не
заговаривали
о Скифополе.
Она не знала
об их
прошлогодних
разногласиях,
так как они
никогда не
сообщали ей
об этом
эпизоде.
Теперь
дорога шла
прямо вниз в
тропическую
долину
Иордана, и
вскоре
изумленному
взору Иисуса
открылся
извилистый,
со
множеством
излучин
Иордан, с его
сверкающими
и журчащими
водами,
текущий вниз
к
Мертвому
морю. Они
скидывали
свои накидки
по мере того,
как
продвигались
к югу по этой
тропической
долине,
восхищаясь
изобильными
полями
зерновых и
прекрасными
олеандрами,
усыпанными
розовыми
цветами,
в то
время как
массивная, с
покрытой
снегом вершиной
гора Ермон
возвышалась
далеко на севере,
величественно
глядя вниз на
историческую
долину.
Спустя чуть
больше трех
часов пути от
места
находящегося
напротив
Скифополя
они подошли к бурному
ручью, и там
они
остановились
на
ночлег, прямо
под
освещенными звездами
небесами.
На второй
день путешествия
они прошли то
место, где
Иабок с востока
впадает в
Иордан, и
глядя на
восток, в
долину вверх
по течению
реки, они
рассказали о
днях Гедеона,
когда мадианитяне
ворвались в
этот
край, чтобы
опустошить
его. К концу
второго дня
пути они
разбили
лагерь у
подножия
самой
высокой горы,
возвышающейся
над долиной
Иордана,
горы Сартабе,
на чьей
вершине стояла
Александрийская
крепость,
в которую
Ирод заточил
одну из своих
жен и в
которой были
похоронены
два
задушенных
им сына.
На третий
день они
прошли мимо двух
деревень,
которые были
недавно
построены
Иродом, и
отметили их
превосходную
архитектуру
и
красоту
их пальмовых
садов. К
наступлению ночи
они достигли
Иерихона,
и
остались до
утра. В тот
вечер Иосиф,
Мария и Иисус
прошли
примерно
полторы
мили до
старинного
Иерихона, в
котором Иешуа, в
честь
которого
был
назван Иисус,
совершил,
согласно
иудейскому
преданию,
свои
знаменитые
подвиги.
К
четвертому и
последнему
дню
путешествия
дорога
превратилась
в
непрерывную
процессию
паломников.
Теперь они
начали
взбираться
на
холмы,
ведущие к
Иерусалиму.
Когда они
приблизились
к вершине, их
взору
открылись
горы за
Иорданом и
медлительные
воды
Мертвого
моря.
Примерно
на полпути к
Иерусалиму
Иисус впервые
увидел
Масличную
гору
(место,
которому
предстояло
стать столь
важной
частью его
последующей
жизни), и
Иосиф сказал
ему, что
Святой Город лежит
как раз
позади
этого
хребта.
Сердце юноши
забилось
сильнее от
радостного
предвосхищения
- вскоре ему
предстояло
увидеть
город и дом
своего
Небесного
Отца.
На
восточных
склонах Масличной
горы они
остановились
на отдых
в
деревушке
Вифания.
Гостеприимные
жители
высыпали из
домов, чтобы
услужить
паломникам.
Случилось
так, что Иосиф
с семьей
остановились
у
дома
некоего Симона,
у которого
было трое
детей
примерно того
же
возраста,
что Иисус -
Марфа, Мария
и Лазарь. Они
пригласили
семью из
Назарета
войти и
отдохнуть, и
между двумя семьями
завязалась
дружба,
продлившаяся
всю жизнь.
Позже на
протяжении
своей
богатой
событиями
жизни
Иисус часто
останавливался
в этом доме.
Они
продолжали
двигаться
дальше и
вскоре
оказались на
краю
Масличной
горы, и Иисус
впервые (на
своей памяти)
увидел
Святой Город,
великолепные
дворцы и
потрясавший
душу храм
своего Отца.
Никогда в
жизни
Иисус не
испытывал
такого чисто человеческого
трепета,
подобного
тому, что с такой
силой
пронзил его,
когда он
стоял на
Масличной
горе,
тем апрельским
днем, впервые
упиваясь
видом Иерусалима.
И в
последующие
годы он
стоял на том
же самом
месте и
оплакивал
город,
который был
готов
отвергнуть
еще одного
пророка, последнего
и величайшего
из своих
небесных
учителей.
Они
поспешно
продолжали
свой путь к
Иерусалиму.
Был уже вечер
четверга.
Достигнув
города, они
прошли мимо
храма, и
никогда
прежде
Иисус не
видел
подобного
сборища
людей. Он погрузился
в глубокие
размышления
над тем, как
эти евреи
собрались
здесь из
самых
отдаленных
концов
цивилизованного
мира.
Вскоре
путники
достигли
места,
приготовленного
для их
проживания
в течение
Пасхальной
недели, большого
дома одного
из
преуспевающих
родственников
Марии, человека,
знавшего от
Захарии
кое-что
из ранней
истории и
Иоанна, и
Иисуса.
Следующий
день, день
приготовлений,
они
готовились к
достойному
празднованию
Пасхальной
субботы.
В то
время как
весь
Иерусалим
бурлил, готовясь
к Пасхе,
Иосиф
нашел
время
сводить
Иисуса в
академию, где
ему через два
года, по
достижении
требуемого
возраста
пятнадцати
лет,
предстояло
продолжить
свое
образование.
Иосиф был
искренне
удивлен,
увидев, как
мало
интереса
проявляет
Иисус к этим
столь тщательно
вынашиваемым
им
планам.
И сам
храм, и все
происходившее
в нем службы
и прочая
деятельность
вокруг храма
произвели на
Иисуса
сильное
впечатление.
Впервые с
тех пор, как
ему
исполнилось
четыре года,
он был
слишком
поглощен
своими
собственными
размышлениями,
чтобы много
спрашивать.
Тем не
менее, Иисус
задал отцу
несколько
смутивших
его вопросов
(как
задавал и
в предыдущих
случаях) о
том, почему
Отец
Небесный
требует
убийства
столь многих
невинных и
беспомощных
животных. И
отец ясно
понял по
выражению
лица юноши,
что его ответы
и попытки
объяснения
были
недостаточными
для его
глубокого и
проницательного
ума.
В канун
Пасхальной
Субботы
поток
духовных
озарений
пронесся
через
смертный
разум Иисуса
и наполнил его
человеческое
сердце,
исполненное
любви,
жалостью к
духовно слепым
и морально
невежественным
толпам
людей,
собравшихся
здесь, чтобы
отпраздновать
воспоминание
о
древней
Пасхе. Это
был один из
самых необычных
дней,
проведенных
Сыном
Бога во плоти;
и ночью,
впервые за
время
земного пути,
ему явился
вестник,
посланный из
Спасограда,
Иммануилом,
который
сказал: "Час
настал.
Пришло тебе
время быть в том
что
принадлежит
Отцу твоему".
Таким
образом,
прежде, чем
тяжелая
ответственность
за
Назаретскую
семью легла
на его юные
плечи, Иисусу
явился
посланник,
чтобы
напомнить
юноше,
которому не
было еще и
тринадцати
лет, что
настал
час
вспомнить об
ответственности
за Вселенную.
Это было
первым
в длинной
цепи событий,
которые в
конце концов
достигли
высшей точки
в
том, что
миссия Сына
на Урантии
была завершена
и “управление
Вселенной
возложено
на его
богочеловеческие
плечи.”
С
течением
времени
тайна
воплощения
стала для
всех нас все
более и
более необъяснимой.
Мы с трудом
могли
постигнуть,
что этот
юноша из
Назарета был
создателем
всего Небадона.
И в наши дни
мы так
же не
понимаем, как
дух этого
Сына-Творца и
дух его
Pайского Отца
связаны с
душами
человечества.
С течением времени
мы увидели,
что его
человеческий
разум все
яснее
осознает то, что,
пока он
проживает
эту
жизнь во
плоти, в духе
на его плечах
остается
бремя
ответственности
за
всю
вселенную.
Так
кончается
история Назаретского
мальчика и
начинается
повествование
о мужающем
юноше - все
более осознающем
себя
богочеловеке,
- который
начинает
размышлять о
своей миссии
в мире по
мере
того, как он
старается
объединить
свои все
более
расширяющиеся
представления
о цели своей
жизни с
желаниями
своих
родителей и
обязанностями
перед семьей
и перед обществом
своего
времени и
своей
эпохи.